Голод с и причины кризиса семьи. Социология брака и семьи

СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ

С.И. Голод

СЕМЬЯ: ПРОКРЕАЦИЯ, ГЕДОНИЗМ, ГОМОСЕКСУАЛИЗМ

В статье речь идет об эволюции семьи. Мы указали на три семейных

типа: «традиционный», «детоцентристский» и «супружеский». Первый

просуществовал с римских веков до XVII в., а именно, до таких философов, как Дж. Локк и Рене Декарт, а с XVIII в. ему на смену пришел,

как говорил Ф. Ариес, «век детоцентризма», продолжавшийся в течение почти двух веков. И только в XX в. он сменился «супружеским» типом (или, говоря другими словами, модернизмом), или, как говорил немецкий социолог У. Бек, - веком «риска». С последним связано широкое распространение контрацептивов, что привело к новому положению женщин - они стали в достаточной мере эмансипированы.

Ключевые слова: современная семья, гомосексуализм, традиционная семья, детоцентристская семья, супружеская (модернистская) семья, трансформация интимности.

Key words: modern family, homosexuality, traditional family, childcentered family, conjugal (modernist) family, transformation of intimacy.

Начиная с 1960-х гг. исследователи во многих странах выражают озабоченность «кризисным» состоянием моногамии, ставя это явление в прямую зависимость от ряда глобальных социальных изменений.

Трудно согласиться с негативной оценкой современного статуса семьи не только филистерами, но и специалистами (демографами, антропологами, социологами, психологами). Ибо институт семьи - о чем свидетельствует его многовековая история (подтвержденная изысканиями от Л. Моргана, Б. Малиновского, Ф. Энгельса и Ф. Ле Пле до У. Гуда, Р. Хилла, Л. Русселя и А. Харчева) - оказался наиболее стабильной общностью.

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм Так, например, в одном из отечественных исследований конца XIX в.

читаем: «Цель брака - христианское рождение и воспитание детей, половой инстинкт признается нечестивым, удовлетворение его ради одного удовольствия - смертельный грех; поэтому целью брака религия ставит рождение и воспитание добрых христиан, освящая плотский и сам по себе греховный союз благодатью таинства» (Шишков 1898: т. 1, 141).

Всю эру существования обозначенной модели семьи (патриархальной) акцент делался на исключительную инициативу мужа. По Плутарху, замужняя женщина не должна в своей повседневной жизни уклоняться от физической близости с мужем, но и сама, в свою очередь, не должна напрашиваться на такую близость (Плутарх 1983: 351).

В самом деле, сексуальные отношения до брака, рождение ребенка вне брака и самоценность эротического общения мужа и жены считались нарушением социокультурных норм. К нарушителям обычаев применялись различные по жесткости санкции. Согласно Н.Л. Пушкаревой, проведшей сравнительный анализ принципов семьи и сексуальной этики в православии и католицизме, в первом наказания за несохранение девственности до замужества, различные чувственные проявления сексуальности в браке, прелюбодеяние были не столь суровыми, как во втором. Наказания в православной традиции по преимуществу ограничивались определенным количеством постов (от нескольких дней до двух лет), многочисленными поклонами, чистосердечным раскаянием и покаяниями. Все же, несмотря на относительную мягкость, разумеется, и православие требовало от прихожан брачной верности, умерения страстей, разумных ограничений в сексуальной жизни, недопустимости адюльтера (Пушкарева 1995: 55–59).

Конечно, мы не погрешим против истины, если выскажем гипотезу о том, что нормативные социокультурные требования и реальные практики в европейском докапиталистическом обществе зависели от конкретных условий места и времени и в той или иной степени не совпадали друг с другом. В течение всего периода существования семьи такого типа все сводилось к продолжению рода и никто не задумывался о другой стороне сексуальности, т.е. о получении эмоционального удовольствия от самого факта гедонистической близости мужчин и женщин. Этот факт стал намечаться в начале XVIII в.

с помощью различных манипуляций непосредственно с телом при помощи, в первую очередь, мастурбирования и прочих процедур (скажем, куннилингуса).

Древнегреческий законодатель Солон (IV в. до н. э.) открыл первые в Европе доктерионы. Вероятность посещения их женатыми мужчинами вовсе не исключалась уже потому, что последние обладали функцией экстерриториальности. Вот где, по-видимому, зародилась «двойная»

Социология семьи мораль (см. об этом: Голод 1996: 188). Примерно к этому же периоду относится и возникновение гетеризма как одной из разновидностей экспрессивной связи вне института семьи. Свидетельством наличия и другого типа внебрачной связи, нередко заканчивавшейся рождением «нелегитимного» ребенка, являлся конкубинат. И хотя ни первый, ни второй, как будто бы, не имели широкого распространения, они вместе с тем подвергались правовым, моральным, а впоследствии, с зарождением христианства, и религиозным санкциям, а по мере укрепления патриархальности эти меры ужесточались.

Несмотря на это обстоятельство, нормы нарушались обоими полами, особенно аристократией. Эту мысль изысканно артикулировали французы (романтики). В нашем обществе, говорили они, обладать вне брака женщиной - великая честь, какой только может гордиться мужчина, но, с другой стороны, отдаться вне брака мужчине - худший позор для женщины. Право же, в этом вопросе «сильный» пол проявлял откровенную наивность. В реальных обстоятельствах француженку, по меньшей мере со времен Средневековья, никакая опасность не останавливала; больше того, она делала ее поведение более пикантным и азартным. Так, по утверждению Симоны де Бовуар, женщины свободолюбивой, хотя и далеко не оригинальной: «… выйти замуж - это вроде обязанности, а вот иметь любовника - это роскошь, шик … У любовника есть … преимущество, его престиж не теряется в повседневной жизни, полной различных трений … Его нет рядом, он совсем не такой, как тот, что рядом, он - другой (курсив мой - С. Г.). И у женщины при встрече с ним возникает впечатление, что она выходит за свои пределы, получает доступ к новым ценностям» (Бовуар 1997: 623–624).

Существование отдельных нетрадиционных поступков не исключало вместе с тем поддержки в общественном сознании представления о брачности и брачной рождаемости как социальной норме. И действительно, если иметь в виду Россию, то здесь вплоть до конца XIX в. браки носили, по сути, всеобщий характер: к возрасту 45–49 лет лишь 4 % мужчин и 5 % женщин оставались соответственно неженатыми и незамужними (см. об этом: Волков 1986: 108). Стало быть, можно с большой вероятностью утверждать, что со времен Римской империи и вплоть до конца XIX в. институт брака обладал монополией на регулирование сексуальных отношений и воспроизводство детей*. Отсюда человек «традиТо же самое можно сказать и о Германии: «вероятность того, что немец или немка в конце XX в. хотя бы один раз в жизни вступит в брак, составляла 60 % против 90 % сорок лет назад» (см.: Schmidt 2002: 56).

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм ционной» эпохи, не состоявший в браке или не имеющий детей, ощущал свою ущербность.

В научном плане становится все более очевидным, что явления в брачной, сексуальной (эротической) и прокреационной сферах, вскрытые во второй половине XX столетия, уже не могут интерпретироваться однозначно как отклонения от нормы, а должны скорее рассматриваться как признак существенных и необратимых трансформационных сдвигов в самом институте семьи. Таковы тенденции к снижению рождаемости, малодетности и сознательной бездетности, нарастанию повторных браков (американский социолог П. Лэндис обозначил этот феномен как «последовательно полигамный союз»), характерные для большинства индустриально развитых стран (см.: Adams 1986: 347), в число которых, несомненно, входит и Россия.

В принципе, мы солидарны с точкой зрения английского социолога З. Баумана, который высказал мнение о том, что «компетенция социологии кончается там, где начинается будущее. … Претендуя на знание, она ставит под угрозу свою профессиональную добросовестность.

Социология развивалась как ретроспективная мудрость, а не как современная версия проницательности» (Бауман 2006: 115). Пренебрежение этим, казалось бы, прозрачным положением открывает простор для тенденциозности и идеологических искажений.

Вот, к примеру, лишь несколько типичных мифологем. Отечественный социолог в конце 70-х гг.

Прошлого века прогнозирует: «упрочение эмоциональных связей с родственниками, уменьшение количества бездетных и неполных семей» (Харчев 1979: 347, 453, 357). Однако к настоящему времени (т. е. в первом десятилетии XXI в.) сокращения числа неполных и бездетных семей не обозначилось; мало того, их доля год от года нарастает. В аналогичном ключе высказался и российский футуролог. Со ссылкой на изучение некоей «глобальной демографической ситуации» обывателю внушается, что за рамками первых десятилетий XXI в. «не будет существовать ни одиночек, ни однодетных семей, ни разводов» (Бестужев-Лада 1986: 183).

Наступила пора оценить попытки «пафосной» риторики наших современников. Мы вынуждены констатировать некомпетентность таких прорицателей, натужность попыток предсказать будущность в конкретной области социологического знания. Вместе с тем мы вполне разделяем удачные попытки общетеоретического анализа тех или иных социальных институтов. Например, такого аналитика, как известного американского специалиста в области исследования семьи Р. Хилла, который отмечал следующие изменения, обусловленные принципиальной трансформацией этого института: «С утратой семьей своей функСоциология семьи ции как производственной единицы и включением молодых людей в сложную внесемейную профессиональную структуру молодая пара получает не только жилищную и профессиональную автономию, но также и автономию в своих решениях в сфере воспроизводства. Как вертикальные, так и горизонтальные связи с родственниками являются добровольными и необязательными, позволяющими экстенсивный обмен вещами и услугами, не нарушая оси преданности и любви, которая сейчас сдвинулась от межгенерационных единокровных уз в сторону супружеских отношений (курсив мой - С. Г.)» (Хилл 1977: 203–204).

Детализируя эту мысль, английский социолог Э. Гидденс пишет:

«… теперь, когда зачатие не только контролируемо, но осуществляемо искусственно, сексуальность, наконец, стала полностью автономной. Освобожденная эротика стала свойством индивида и его взаимоотношений с другими лицами» (Giddens 1992: 25–26).

По существу к тому же выводу, но с иных позиций, пришли и российские демографы. При изучении современного типа прокреативного поведения исследователи столкнулись с парадоксальным фактом. Сегодня одна женщина, состоящая в браке, на протяжении всего репродуктивного периода (границы которого, не секрет, расширились до 35 лет) могла бы родить десять-двенадцать детей (эта величина получена в результате наблюдения за населением с самой высокой рождаемостью). Реально же европейская женщина рождает сегодня в среднем одного - двух детей. В чем же дело? Оказывается, за резким снижением рождаемости скрываются огромные перемены в структуре демографического поведения. Массовое репродуктивное поведение обособилось от сексуального и стало автономным (Вишневский 1976: 138).

Во-вторых, сексуальность раздвигает границы своего распространения. Выходя за пределы брака, она приобретает в равной мере существенное (гедонистическое) значение как для мужчин, так и для женщин. Происходит активная переориентация на возможность таких отношений вне института брака. Все названные перемены способствовали зарождению новой системы ценностей и идеалов. Представляется, что произошедшие изменения по их характеру, глубине и значению могут быть названы революционными. В связи с этим актуализировалась проблема нахождения критерия, позволяющего оценить с позиции нравственности практику человека в приватной сфере.

Не менее существенные сдвиги характеризуют процесс рождаемости. В частности, за последние десятилетия, как выборочные данные по разным регионам бывшего Союза, так и всероссийская статистика фиксируют довольно стабильный рост до- и внебрачных зачатий. Так, мой собственный анализ архивного материала Ленинградского дворца «МаГолод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм лютка» показал: из 287 супружеских пар, зарегистрировавших в торжественной обстановке в декабре 1963 г. рождение первенца, 63 (или 24 %) зачали ребенка в среднем за три месяца до юридического оформления брака; в декабре 1968 г. из 852 пар таких оказалось 196 (или 23 %), в декабре 1973 г. из 851 пары до регистрации брака зачали ребенка 240 пар (или 28 %) и, наконец, в декабре 1978 г. из 643 пар -243 пары (или 38 %). Аналогичная тенденция подтверждается и при рассмотрении регистрационных актов за тот же период по Московскому району Ленинграда.

Более того, реальным фактом стала и внебрачная рождаемость.

Согласно всероссийским данным, с 1970-х гг. начался рост доли внебрачных рождений в общем объеме рождений. Число рождений вне зарегистрированного (нелегитимного) брака повысилось за период с 2000–2004 гг. на 31,8 %, сохраняя тренд изменений, существующих с 1994 г. В результате доля внебрачных рождений продолжает расти и уже достигла почти 30 % общего числа родившихся. Доля внебрачных рождений составила в 2003 г. в городах - 28,6 %, у сельского населения - 32,6 %.

В то же время однозначно интерпретировать абсолютный и относительный рост внебрачных рождений как рост рождаемости у одиноких матерей мешает одно важное обстоятельство: число рождений, зарегистрированных на основании заявления от обоих родителей, увеличивается еще быстрее, чем общее число родившихся вне зарегистрированного брака. По сравнению с 1999 г. эта категория родившихся увеличилась на 37,1 %. Темпы увеличения рождений, зарегистрированных на основании заявления одной матери, в последние годы снижаются. Доля внебрачных новорожденных детей, признанных своими отцами (что на практике чаще всего происходит с полного согласия матери ребенка), приближается к половине - 48,4 % в 2003 г. В городском населении доля рождений, зарегистрированных на основе совместного заявления родителей, в общем числе внебрачных рождений увеличивалась непрерывно, по крайней мере с конца 1980-х гг. В 1980 г. эта доля составляла 36,6 %, а в 2003 г. впервые в истории превысила половину всех внебрачных рождений - 50,5 % (см.: Население России 2006: 257). Не есть ли это свидетельство достаточно прочных отношений, связывающих между собой родителей, по каким-либо причинам не регистрирующих эти отношения как брачные?

Текущая статистика дает возможность отслеживать три совокупности родившихся: 1) зарегистрированные родителями, состоящими в юридически оформленном браке; 2) зарегистрированные по совместному заявлению родителей, формально не являющихся супругами (с включением тех детей, в отношении которых отцовство было устаСоциология семьи новлено в судебном порядке); 3) зарегистрированные по заявлению только матери или по представлению служб родовспоможения, домов ребенка, если матери отказались от ребенка сразу после его рождения, а также «подкидыши» и прочие, в отношении которых материнство к моменту регистрации не установлено.

Подобная практика учета родившихся не позволяет с должным основанием судить о распространенности рождений в браке или вне его.

Но все же можно предположить, что регистрация новорожденного по совместному заявлению родителей свидетельствует о более или менее устойчивых связях между ними и что эти связи во многих случаях и представляют собой фактический брак.

Логично встает вопрос: так ли «одиноки» все матери, производящие на свет «внебрачных» детей? Без соответствующей информации о взаимоотношениях между партнерами ответить на этот вопрос трудно, а такой информации у нас явно недостаточно. Но все же кое-какие сведения, позволяющие судить о тенденциях внебрачной рождаемости, в нашем распоряжении имеются. Представляется, что доля рождений, зарегистрированных на основании совместного заявления родителей, интенсивно растет у городского населения (а это - три четверти населения России). С 1988 по 2001 г. она увеличилась с 36,6 % до 48,9 %. Велико искушение связать ускорение роста внебрачной рождаемости в 1990-е гг. с тяжелыми социально-экономическими преобразованиями.

К тому же нельзя не видеть, что речь здесь вообще идет не о чисто российском или постсоветском феномене. Рост внебрачной рождаемости в последние десятилетия XX в. - универсальная тенденция, обозначившаяся в большинстве промышленных городских обществ. К концу столетия в ряду экономически развитых стран Россия занимает серединное положение как по уровню показателей «внебрачной» рождаемости, так и по темпам их изменения (см. табл. 1).

Нельзя пройти и мимо возрастных особенностей внебрачной рождаемости. Еще не так давно рождение внебрачного ребенка было характерно для очень молодых матерей (до 20 лет) и для матерей старше 30 лет (см.: Голод 1984: 6). К концу века можно было утверждать, что внебрачная рождаемость теперь характерна для всех возрастов в равной степени - доля рождений вне зарегистрированного брака интенсивнее всего росла в возрастах максимальной брачности, достигая в возрастах от 20 до 35 лет 25–27 % (Иванова, Михеева 1999: 72–76). И, что важно подчеркнуть: увеличение доли внебрачных рождений у самых молодых матерей (до 20 лет) с 20,2 % в 1990 г. до 41 % в 2000 г. не сопровождалось ростом числа абортов.

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм

–  –  –

Произошло не только изменение в ориентациях молодых людей на возможность предварительной сексуальной практики до оформления официальной регистрации брачного союза, но и переосмысление моральности «параллельных» супружеству эротических контактов (адюльтера).

Я трижды с интервалом в 20 лет (1969 г., 1989 г. и 2009 г.) опросил в Ленинграде (Петербурге) интеллектуалов*. Мужчин и женщин просили проранжировать восемь показателей (в число которых входил и фактор «сексуальность»), исходя из важности каждого из них для бесконфликтного протекания «брачных отношений». У мужчин во всех подвыборках «физическая близость» разместилась между второй и третьей ступенями шкалы, а удельный вес в течение рассматриваемого промежутка времени практически оставался неизменным. Иное положение дел наблюдалось у женщин. В течение первых двух десятилетий роль сексуальности в супружестве у них выросла почти на 10 %, фактор «физическая близость» переместился на шкале «приоритетов» на второе место. Более того, выяснилось, что около 40 % мужей (во всех подвыборках) испытывали эротическое наслаждение (оргазм), среди жен в 1969 г. таких насчитывалось менее 30 %, тогда как в 2009 г. этот показатель достиг почти 45 %. За тот же период число «безразличных»

и «неудовлетворенных» брачной сексуальностью уменьшилось, в подТ.е. людей с высшим образованием, продолжающих свое постдипломное обучение в соответствующих вузах и академических учреждениях; каждый раз по 250 респондентов, состоящих в браке с 24 по 45 лет.

Социология семьи выборках мужчин почти вдвое, у женщин - в 2,5 раза. Наряду с количественными трансформациями были отмечены и качественные изменения. Жены, как правило, не просто ждали эффекта от чувственного наслаждения (в отличие от плутарховой спартанки, поведение которой невольно ассоциировалось с «патриархальным» этапом в развитии семьи), но предпринимали активные действия, реализуя принцип «отдаваясь - брать». Проявилось основание констатировать: в рамках брачного союза женщины стали интенсивнее мужчин усваивать ценности «материально-телесного низа» (М. Бахтин). Исходя из традиционного фемининного стереотипа (воспринимать женщин как «слабый» пол) логично было бы ожидать, что рост значимости для них супружеского эротизма ужесточит отношение к адюльтеру. Верна ли гипотеза? Остановимся исключительно на первых двух выборках (в силу их большей разработанности).

В конце 60-х годов прошлого века 35 % интеллектуалок оправдывали возможность «параллельных» сексуальных практик, 38 % высказались по этому поводу амбивалентно и 27 % их осудили. Через двадцать лет (т. е. в 1980-х гг.) зафиксированы в принципе близкие соотношения ориентаций: 36 %, 33 % и 31 %. Некритическое восприятие представленного цифрового материала способно создать впечатление отсутствия корреляции между интенсификацией супружеского эротического наслаждения и веером вербальных предпочтений. Задумаемся над такими показателями: среди жен, получающих удовольствие от плотской близости с мужем, число «оправдывающих» адюльтер (за обсуждаемый промежуток времени) осталось неизменным, тогда как количество «осуждающих» возросло на 12 пунктов. Иначе обстоят дела у тех замужних женщин, которые индифферентны к такого рода отношениям - здесь число лиц, «оправдывающих» «параллельные» связи, возросло на треть.

Важно отметить и другое: если в первом опросе на реальность сексуальных контактов помимо мужа указала треть женщин, то во втором - почти каждая вторая. Установлено рассогласование между аттитюдами и актуальным поведением: в 1969 г. среди замужних женщин из числа «оправдывающих» адюльтер половина его практиковала, к 1989 г. таких насчитывалось более 70 %. Таким образом, у «осуждающих» динамика такова: в первом случае около 6 % состояли в «параллельных» сексуальных контактах, во втором - 25 %.

Незначительные колебания в долях аттитюдов сопровождались куда более радикальными переменами в актуальном поведении. Так, если в 1969 г. на наличие «параллельных» сексуальных практик указало менее 50 % респонденток, то в 1989 г. - более 75 %. Примечательно, что активизация таких практик зафиксирована как среди «оправдывающих»

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм (62 % против 94 %), так и среди «осуждающих» их (12 % против 25 %). Заметим, что если количественные показатели женской нелегитимной эротики до сих пор достаточно отличаются от показателей мужской, то темпы прироста, несомненно, близки. Само собой разумеется, это не означает, что нами предсказывается «выравнивание» указанных практик где-то на горизонте. Мы ни в коем случае не рискуем предсказывать это, во-первых, памятуя об отмеченном выше ретроспективном характере социологического знания; во-вторых, понимая малую предсказуемость женской эмоциональной реакции и плюральность его потенциала.

Побудительные мотивы нелегитимных практик по большей части созвучны типу партнера. А именно: если близость зиждется на любовном чувстве, то партнерша/партнер обозначается как «любимая(-ый)», если на гедонизме - называется «подруга/друг», если же контакт случайный, то партнер - «малознакомая/знакомый» или просто - «проститутка/хаслер».

Активизация внебрачной рождаемости, по нашему мнению, без сомнения, сопряжена с трансформацией нравственного сознания. Вот для иллюстрации весьма выразительный случай. При опросе 323 молодых незамужних работниц Минского камвольного комбината им был задан следующий вопрос: «Считаете ли Вы, что девушке позорно иметь внебрачного ребенка?». Учитывая форму постановки вопроса («лобовой») и смысловую значимость подсказки: «позорно - не позорно» (терминология, имеющая откровенно негативный оттенок), а также специфику выборочной совокупности (женщины-мигрантки, проживающие в общежитии, с невысоким уровнем образования, т. е. группа с наибольшей моральной инертностью), следовало ожидать однозначной отрицательной реакции (тем более что опрос проводился в конце «суровых»

1970-х гг.). На самом же деле 13,6 % ответили: «не позорно» и еще около 20 % не поддержали ни одну из крайних позиций, стало быть, они уже усомнились в безусловной справедливости традиционного стереотипа.

Но даже те, кто осудил внебрачную рождаемость, когда перед ними был поставлен вопрос в проективной, опосредованной форме: «Что бы Вы сделали, если бы Ваш брат решил жениться на девушке, имеющей внебрачного ребенка?» - проявили значительную гибкость. Более 60 % респондентов ответили: «Ничего бы не сделала. Ребенок не помеха», и только 20 % ответили, что попытались бы воспрепятствовать такому браку (Яковлева 1979: 7). Моральная пермиссивность - налицо. Самое неожиданное открытие - это то, что определенное количество женщин не воспринимают деторождение как исключительно брачный атрибут.

И такое фиксируется не только в Белоруссии: например, об этом говорят и данные по Сибири (см.: Иванова, Михеева 1999: 142).

Социология семьи Несколько ранее это же явление зафиксировали демографы из Латвии: «Отдельные ответы, - замечают Ш. Шлиндман и П. Звидриньш, - свидетельствуют о том, что некоторые женщины удовлетворены отсутствием детей в семье и считают бездетную семью даже идеальной»

(Шлиндман, Звидриньш 1973: 57). Если же судить по нашим опросным данным (Ленинград, 1981 г.), из числа 250 семей примерно каждая третья супружеская пара - фактически не имеющих детей - считала рождение ребенка даже помехой для гармоничного супружества (женщины больше, чем мужчины: 35,6 % против 28,9 %), по крайней мере, на начальной стадии функционирования этого института. И, наконец, согласно выборочному обследованию молодых семей, проведенному Госкомстатом Российской федерации в конце 1992 г., 2 % вообще не хотят иметь детей (Семья в Российской Федерации 1994: 125).

Приведенная динамика показателей, без сомнения, высветила фундаментальный процесс, суть которого - автономизация матримониального, сексуального и прокреативного поведения, что уже ранее было подмечено Хиллом и Гидденсом. Схематично эту ситуацию можно представить следующим образом (см. рис. 1).

Что же следует из принципа автономии? С социологической точки зрения, обнаруживается неоднозначность, ненавязчивость, гибкость нормативной системы. Действительно, предпочтительно, но необязательно вступать в брак, желательно иметь детей, но и бездетность в настоящее время не представляется аномальной. Хотя, как известно, лет 30–40 тому назад даже некоторые специалисты (демографы и социологи) воспринимали бездетность как нарушение нормы.

Не стану, пожалуй, оценивать эти позиции с современной точки зрения - лишь только воспроизведу их буквально. Согласно московскому демографу Л.Е. Дарскому: «Можно спорить о наилучшем числе детей в семье, но бездетная семья есть явление патологическое с любой точки зрения» (Дарский 1972: 129). А вот позиция ленинградского социолога В. Голофаста: «По прошествии некоторого времени [после вступления в брак - С. Г.], если исчерпаны все допустимые возможности объяснения (учеба, отсутствие своего жилья и т. п.), бездетность становится предметом пристального оценивающего внимания и самих супругов, и родственников, и окружающих посторонних лиц.

Наступает момент (раньше всего, видимо, для самих супругов), когда данное положение квалифицируется как ненормальное» (Голофаст 1972: 65).

Не воспринимаются сегодня маргиналами дети, рожденные вне легитимно оформленного брачного союза. Можно, следовательно, заключить, что современная нормативность, будучи общественным регулятоГолод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм «Традиционное» «Современное»

состояние состояние

–  –  –

ром, в большей мере учитывает индивидуальное своеобразие человека, чем нормативность традиционная (жесткая).

Жалобы на слабость «современной» семьи отнюдь не наивны. С этим мы столкнулись в связи с образованием нового учреждения - Социологического института в рамках «Большого» института Академии наук.

Здесь мы сразу же организовали группу «Социология семьи, гендерных и сексуальных исследований» - кстати, первую в Советском Союзе.

Еще до этой поры во время защиты мною докторской диссертации по теме «Стабильность семьи: социологические и демографические аспекты», когда была выдвинута идея понятия «супружества» как нового явления в семье, то возникло сомнение: зачем нужен такой феномен? Для чего он необходим? Возникло недоумение и у доктора философских наук И.С. Кона. Дело в том, что переход к браку не по расчету, а по самостоятельному выбору партнера привел нас к новому пониманию всего построения брачных отношений, которые опираются сегодня на психологические начала.

И именно это делало брак менее устойчивым:

скажем, неодинаковая продолжительность любовного чувства, уменьшение размеров семьи - прожить вдвоем, не надоев друг другу, пятьдесят лет гораздо труднее, чем прожить 15–20 лет в большом семейном Социология семьи коллективе. Нельзя забывать о бесчисленных соблазнах, которым подвергает современного человека электронная сеть: по сравнению с идеальными образцами наших предшественников, избранники сплошь и рядом выглядят недостаточно привлекательными. Но в последних трех поколениях они настолько укоренились, что социологи сегодня заговорили о настоящей «семейной» революции, которая изменяет общество еще сильнее, чем «сексуальная» революция 1960–70-х гг. При когортном исследовании трех последних поколений мужчин и женщин выяснилось, что более молодые люди вступают в брак реже и позднее, чем это происходило ранее, и в последних когортах заметнее распадаются браки. Брак утрачивает свою монополию на оправдание сексуальности и легитимацию партнерских и семейных отношений. Сегодня «парой»

фактически признается любой союз, где двое людей говорят, что они образуют единое целое, независимо от их семейного статуса и пола партнера, а «семьей» считается любая пара, имеющая детей, независимо от того, зарегистрированы ли их отношения и воспитывают ли детей в одном или двух домохозяйствах. (Это еще раз подтверждает идею полифункциональности современной семьи).

Как показало первое общероссийское демографическое исследование, сходные тенденции существуют и в России. С середины 1990-х гг.

средний возраст жениха увеличился более чем на два года, а невесты - почти на два года. В то же время произошло снижение не только возраста сексуального дебюта, но и возраста установления первых партнерских отношений. Сегодня, как утверждает один из современных демографов, не менее 25 % женщин и не менее 45 % мужчин к 25 годам отношения со своим партнером не регистрировали (Захаров 2007: 126).

По словам И.С. Кона, в клерикальных кругах это вызывает панику, но призывы прекратить дальнейшее распространение «нелегитимных»

сожительств не находит сочувствия у современной молодежи. Консенсуальные или, как их теперь называют, гражданские браки, перестали считаться девиантными и стали привычным вариантом нормы. Главный сдвиг в брачно-семейных отношениях заключается в изменении критериев оценки: формальные количественные и объективные показатели сменяются качественными.

Признание плюральности эротического ландшафта вовсе не означает безоговорочного принятия всех его форм. Я имею в виду, в частности, так называемую гомосексуальную семью. Даже ее сторонники, например, В.В. Солодников, заявляют, «что отношение к гомосексуальности по сей день даже среди профессионалов остается неоднозначным … С одной стороны, существуют различные психотерапевтические подходы …, направленные на изменение половой ориентации гомосексуалов.

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм Их последователи обычно считают гомосексуальность несовместимой со счастливой жизнью. С другой стороны, в США и ряде европейских стран издаются специальные журналы и проводятся исследования из прямо противоположных постулатов …. Российские опросы общественного мнения об отношении к сексуальным меньшинствам свидетельствуют о том, что все большее количество россиян начинает выражать озабоченность по этому поводу» (Солодников 2007: 202–203).

В этой работе им прослеживается отмена уголовного преследования гомосексуальности в Западной Европе со времен Кодекса Наполеона (1810 г.). Я же так далеко в историю не буду заглядывать и начну свое конспективное повествование с рубежа XIX–XX вв. и обращусь к V Международному съезду криминальных антропологов (Амстердам, 1901 г.). Прежде чем предоставить слово оратору, председательствующий подчеркнул, что бюро съезда просит представителей прессы, во избежание распространения в «большой публике» сведений об этом щекотливом вопросе, не публиковать в газетах о предстоящих выступлениях. С докладом о положении дел с урнингами в Италии выступил доктор Алентрино. По словам медика, урнинги не суть дегенераты и потому не должны причисляться к числу ненормальных людей. Задаваясь вопросом, почему перверсии внушают многим отвращение, докладчик предположил, что одна из причин, скорее всего, заключена в общераспространенном, но ложном убеждении, будто бы деторождение - единственная цель сексуальных отношений между лицами разного пола. По его убеждению, такой взгляд ошибочен и не соответствует практике. Опираясь на данную гипотезу, докладчик обратился к научному сообществу с предложением признать за урнингами право на существование, наряду с прочими «нормальными» людьми. Согласно свидетельству госпожи П. Тарновской, участвовавшей в заседании съезда, это выступление было встречено молчаливым недоумением. В целом же возражения делегатов сводились к тому, что урнинги - это люди с ненормальным, извращенным половым чувством, которое считается одним из признаков вырождения, и у всех уравновешенных людей они могут вызывать лишь чувство гадливости и отвращения.

Итак, можно смело констатировать, что подавляющее большинство специалистов из числа криминальных антропологов Западной Европы к началу XX в. не были готовы воспринимать автономию сексуальности от прокреации (Тарновская 1901).

Социология семьи Относительно большая толерантность к гомосексуализму отмечалась в дореволюционной России. Так, известный правовед В.Д. Набоков открыто обозначил свою позицию следующими словами: «С точки зрения юридической, не только принципиально, но и практически, вопрос о наказуемости мужеложества добровольного, между взрослыми, - должен быть решен отрицательно» (Набоков 1904).

Опираясь на анализ case study из медицинской и судебной практик, российский гинеколог И. Тарновский замечал: «существуют на свете женщины вполне нормальные во всех отношениях, однако наделенные природой необыкновенной склонностью к собственному полу … (лесбиянки). Такое извращение “сексуального чувства” для самих этих женщин вполне естественно и не только вредно, но даже, напротив, удовлетворяет их физиологическую потребность». Мало того, характеризуя «активное лесбиянство как природную аномалию», врач, в отличие от многих своих коллег, не идентифицировал ее как болезнь (Тарновский 1895).

В последующие годы (вплоть до начала 30-х гг. XX столетия) в медицинской и психопатологической литературе был распространен достаточно либеральный взгляд на все разновидности гомосексуализма. Здесь уместно назвать И. Гельмана (Гельман 1925), М. Рубинштейна (Рубинштейн 1928), П. Ганнушкина (Ганнушкин 1964).

И только в третьем десятилетии прошлого века наступила черная полоса «нажима» со стороны правящих элит, воспринимающих несовместимость гомосексуализма с прокреативной деятельностью, чем, в конечном счете, и объясняется введение репрессивной законодательной нормы. Больше того, эту точку зрения воспринимало как руководящую немалое число современных психиатров (напр., Блюмин 1969: 32–34;

Жуков 1969: 47-48; Голанд 1972: 473–487; Деревинская 1965), до которых, по словам того же И.С. Кона, новые современные идеи доходили медленно. Эти мыслители не только не сомневались в том, что гомосексуальность - болезнь, но даже брались осуществлять перестройку их организма (Кон 2003: 2–12).

Наступила пора сформулировать суть моего несогласия с позицией проф. И.С. Кона и некоторых его последователей. Дело в том, что вся работа И.С. Кона выдержана в понятиях сексологии. Проще говоря, она убедительно показывает, что гомосексуализм не является вырождением и потому урнинги (в том числе, и лесбиянки) суть нормальные люди.

Царящая в этом вопросе неопределенность и недосказанность многократно перекрывается в этико-социологической литературе. Я солидарен с мнением, высказанным американским социологом Н. Смелзером:

«В Сан-Франциско, где издавна сложилось терпимое отношение к неГолод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм традиционным образцам поведения, проживает множество гомосексуалов, их примерно 100 тысяч человек … сожительство гомосексуалов нельзя считать нормальной семейной жизнью, независимо от того, живут ли они вместе или раздельно» (Смелзер 1994). В самом деле, долгое время часть социологов полагали, что мир геев и лесбиянок существует исключительно вне сферы семьи. Считалось, что гомосексуалам присущ «промискуитет», а посему их эротическая активность совершенно безлика. Так, по свидетельству российского автора Л.С. Клейна, «в 1981 году половина студентов-гомосексуалов за год сменила не менее пятерых партнеров, тогда как среди гетеросексуалов с такой частотой меняли партнеров только 5 %». Для сравнения в США среднее количество партнеров у гомосексуалов за всю жизнь - пятьдесят, тогда как у гетеросексуалов среднее количество партнеров - четыре (Клейн 2000:

78). Недавнее исследование, проведенное в США, показало, что большинство лесбиянок поддерживает стабильные отношения. В то же время, многие мужчины тоже поддерживают постоянные отношения, даже если некоторые из них имеют сексуальные контакты с другими лицами вне основной связи (Меддок 1995: 100).

Итак, мы столкнулись с противоречивым мнением по поводу сути гомосексуальных отношений. С одной стороны, это явление уподобляется «промискуитету», с другой, все же ассоциируется с «моногамией», т. е. с проживанием с одним партнером на протяжении всей жизни. Так в чем же суть указанных практик? Высказывание своего отношения к тому или иному явлению (институту) требует от исследователя четкого определения предмета анализа.

Что же в социологии понимается под институтом «семьи»? Я придерживаюсь следующей дефиниции:

«семья» - это совокупность индивидов, состоящих, по меньшей мере, в одном из трех видов отношений: кровного родства, порождения и свойства. Доминирование одного из указанных отношений и его характер (от крайней формы половозрастной зависимости до соответствующей автономии) может служить критерием, определяющим исторический этап трансформации моногамии. Исходя из этой логики, мною были сконструированы следующие идеальные (по Веберу) типы семей:

«патриархальный» (или традиционный), детоцентристский (или современный) и супружеский (или постсовременный). Гомосексуальные связи, разумеется, не опираются на «кровное родство» или «порождение», что же касается «свойства», то и наличие последнего сомнительно, хотя при большом желании можно условно «примыслить» «интимность»

в отношениях между партнерами.

Определим и другой институт - «брак». Брак - это исторически разнообразные механизмы социальной регуляции (табу, обычаи, традиСоциология семьи ции, религии, право и нравственность) сексуальных отношений между полами, направленные на поддержание непрерывности жизни. Большинство специалистов признают два положения: социальную регуляцию сексуальных отношений между мужчиной и женщиной и направленность этой деятельности на воспроизводство детей. Отсюда брак - это социальный институт, регулирующий деторождение, а сексуальность - это волеизъявление двух индивидов (приватное), которое сводится в лучшем случае к «компаньонству».

Как мы выяснили в частной беседе по электронной почте с нашим бывшим научным сотрудником, ныне проживающим в ФРГ, в 2004 г.

Апелляционный суд в Южно-Африканской республике взял на себя «божественную» функцию по уточнению определения брака. Вместо сексуального союза между мужчиной и женщиной утвердили новый тезис - «союз между двумя людьми» (так называемый пол «Х»). В странах Европы отмечается более скромное определение. Так, во Франции начиная с 1999 г. гомосексуальные отношения определяются как «брак с меньшими правами»; в Дании (с 1989 г.), в Норвегии (с 1993 г.), в Швеции (с 1995 г.), в Нидерландах (с 1998 г.) эти взаимоотношения обозначаются как «зарегистрированное партнерство».

Что можно сказать относительно интереса к проблеме гомосексуальности в России? В среде молодого поколения, в частности, среди студенчества, интерес к этой проблеме повысился, особенно в последние годы. Это подтверждается в двух опросах, приведенных в книге В.В. Солодникова (Солодников 2007: 201–217), мне это также было заметно при чтении курса «Социология сексуальности» на 5 курсе СПбГУ.

Принимая историческое расширение диапазона понимания семьи, мы ни в коем случае не воспринимаем расширение его до уровня «семейноподобных» союзов. Мне это напоминает противоречивый радиослоган: «Любви все возрасты покорны», для чего советуют принимать возбудительное средство - «импазу». Сексуальность, которая увеличивает свою потенцию благодаря приему возбудительных средств, ни в коем случае нельзя приравнивать к любви, ибо она отождествляется с животным миром, а любовь - это чисто личностная характеристика (т.е. присущая только человеку).

Литература Бауман 3. Свобода. М.: Новое издательство, 2006.

Бестужев-Лада И. Будущее семьи и семья будущего в проблематике социального прогнозирования // Детность семьи: вчера, сегодня и завтра. М.: Финансы и статистика, 1986.

Блюмин И. О некоторых функциональных признаках гомосексуализма // Вопросы сексопатологии. М.: Московский НИИ психиатрии, 1969.

Голод С.И. Семья: прокреация, гедонизм, гомосексуализм Бовуар С. де Второй пол / Пер. с фр., общ. ред. и вступит. статья С.Г. Айвазовой. М: Прогресс, 1997.

Вишневский А.Г. Демографическая революция. М.: Статистика, 1976.

Волков А.Г. Семья - объект демографии. М.: Мысль, 1986.

Ганнушкин П. Сладострастие, жестокость и религия // Избр. труды. М.: Медицина, 1964.

Гельман И. Половая жизнь современной молодежи: опыт социально-биологического исследования. М.; Пг.: Гос. из-во, 1925.

Голанд Я. О ступенчатом построении психотерапии при мужском гомосексуализме // Вопросы сексопатологии. М.: Московский НИИ психиатрии, 1972.

Голод С.И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспект. Л.: Наука, 1984.

Голод С.И. XX век и тенденции сексуальных отношений в России. СПб.:

Алетейя, 1996.

Голофаст В. О взаимосвязи подходов к изучению семьи // Социологические проблемы семьи и молодежи. Л.: Наука, 1972.

Дарский Л.Е. Формирование семьи. М.: Статистика, 1972.

Демографическая модернизация России: 1900–2000 / Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое изд-во, 2006.

Деревинская Е.М. Материалы к клинике, патогенезу, терапии женского гомосексуализма. Автореф дис. канд. Караганда, 1965.

Жуков Ю. К вопросу о гомосексуализме у больных алкоголизмом // Вопросы сексопатологии. М.: Московский НИИ психиатрии, 1969.

Захаров С.В. Трансформация брачно-партнерских отношений в России:

«золотой век» традиционного брака близится к закату? // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. По материалам одного исследования.

Сб. аналит. статей. Вып. 1 / под ред. Т.М. Малевой, О.В. Синявской. М.: НИСП, 2007.

Иванова Е., Михеева А. Внебрачное материнство в России // Социологические исследования. 1999. № 6. С. 72–76.

Клейн Л. Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность. СПб.:

Фолио-пресс, 2000.

Кон И.С. О нормализации гомосексуальности // Социология и сексопатология. 2003. № 2.

Кон И.С. Три в одном: сексуальная, гендерная и семейная революции // Журнал социологии и социальной антропологии. 2011. Т. XIV. № 1. С. 51–65.

Меддок Дж. У. Семейная жизнь и сексуальность // Семья на пороге третьего тысячелетия. М.: ИС РАН и Центр общечеловеческих ценностей, 1995.

Набоков В.Д. Плотские преступления по проекту уголовного уложения // Сборник статей по уголовному праву. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1904.

Население России 2003–2004. М., 2006.

Плутарх. Сочинения / Пер. с древнегреч., состав. С.С. Аверинцев; вступит.

статья А. Лосева. М.: Худ. лит-ра, 1983.

Пушкарева Н.Л. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме // Этнографическое обозрение. 1995. № 3.

Рубинштейн М. Юность. М., 1928.

Семья в Российской Федерации. М.: Госкомстат России, 1994.

Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994.

Социология семьи

Солодников В.В. Социология социально-дезадаптированной семьи. СПб.:

Директ, 2007.

Тарновская П. V-й международный съезд криминальных антропологов (Амстердам, 9–14 сентября 1901) // Обзор психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии. 1901. № 11–12.

Тарновский Ип. Извращение полового чувства у женщин. СПб.: Тип. Худякова, 1895.

Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М.: Мысль, 1979.

Хилл Р. Семейные решения и социальная политика; социологический аспект // Изменение положения женщины и семья. М.: Наука, 1977.

Шишков С.С. Исторические судьбы женщин, детоубийство и проституция.

Шлиндман Ш., Звидриньш П. Изучение рождаемости. М.: Статистика, 1973.

Яковлева Г.В. Охрана прав незамужней матери. Минск: Изд-во БГУ, 1979.

Adams B. The Family: A Sociological Interpretation. Orlando: Harcourt Brace, 1986.

Giddens A. The Transformation of Intimacy: Sexuality, Love and Eroticism in Modern Societies. Stanford: Stanford Univ. Press, 1992.

Schmidt A. Lassen sich aus dem kulturellen Wandel von Sexualitдt und Familie...

УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» ИМЕНИ М. ТАНКА

РЕФЕРАТ

по курсу «Психология высшей школы»

по теме №

Голод С.И. «Семья и брак: историко-социальный анализ»

Студентки магистратуры 1 группы

Дунай Юлии Андреевны

Научный руководитель:

д-р психол. наук, проф.

Л.А. Кандыбович

Минск, 2008

Введение

Глава 1. Исторические типы брака

Глава 2. Моногамная семья: кризис или эволюция?

2.1. Патриархальный тип семьи

2.2. Детоцентристский тип семьи

2.3. Супружеский тип семьи

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

В последние время значительно возросло внимание к проблемам брака и семьи. Семья – главный институт общества. В свою очередь институт семьи включает множество более частных институтов, а именно институт брака, институт родства, институт материнства и отцовства, институт собственности, институт социальной защиты детства и опеки и другие.

Брак – институт, регулирующий отношения между полами. В обществе сексуальные отношения регулируются комплексом культурных норм. Конечно, половые отношения могут происходить вне, брака, а сам брак может существовать и без них. Однако именно брак в человеческом обществе считается единственно приемлемой, социально одобренной и закрепленным законом формой, не только разрешенных, но обязательных сексуальных отношений супругов.

Вступление в брак, рождение и воспитание детей, создание крепкой семьи - дело отнюдь не такое простое. Успешно решать эту задачу большой общественной значимости может лишь тот, кто вступает в брак с сознаем своей огромной ответственности.

Усиленное общественное внимание к семье и браку связано с современным демографическим развитием. Говоря о демографическом развитии общества, не имеется в виду лишь простой рост населения. Важно, чтоб он сопровождался положительными качественными сдвигами, чтоб возрастал общий культурный уровень населения, что в свою очередь благоприятствует высокому уровню воспитания детей. В ряду причин усиленного внимания к проблемам семьи, находится стремление общества искоренить такие негативные социальные явления, как преступность наркомания, самоубийства. Так как на развитие тех или иных качеств личности играет семья.

В ходе культурно-исторического развития изменялась не только форма семейно-брачных отношений, но и само содержание этих отношений, в частности, между мужем и женой. С возникновением моногамии это изменение в большей степени носило качественный характер. Рассмотрение причин возникновения тех или иных форм брака представляет интерес для культурно-исторического анализа, рассмотрения причин кризиса семьи в настоящее время.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ БРАКА

В истории человечества существовали иногда одновременно, но в разных местах, четыре системы брачных отношений:

- групповой брак – брачный союз нескольких мужчин и женщин (повсеместно был распространен в первобытном обществе);

- полигиния – один мужчина и несколько женщин (этот тип особенно присущ скотоводам-кочевникам);

- полиандрия – один женщина и несколько мужчин (крайне редкий случай, существовавший у одного из народов Индокитая);

- моногамия – один мужчина и одна женщина (преобладающая форма брака у земледельческих народов).

Моногамия встречается в двух формах: пожизненная и допускающая развод, или легко разводимая. Неполная семья (один родитель с детьми) встречались крайне редко .

Согласно обычаю заключения браков они делятся на эндогамные и экзогамные . При эндогамии выбирается только из той группы, к которой относится сам вступающий в брак. Экзогамия предполагает выбор брачного партнера в чужой группе.

Одним из критериев типологии семьи выступает неравенство супругов . Неравный брак подразумевает, что супруги различаются по какому-либо значимому признаку: общественному положению, возрасту, доходу. Так называемый статусный брак предполагает преимущества выбора брачных партнеров для занимающих высшие ступеньки в социальной иерархии. Отсюда возникает понятие “неравный брак”. В кастовом, сословном и отчасти классовом обществах неравные браки запрещались в тех случаях, когда они угрожали стабильности социальной иерархии. По существу, это возвращение к принципу эндогамного брака, разрешающего заключать союзы только в пределах своей группы – рода, племени, сословия, касты.

Другим критерием классификации выступает плата за брак. Институт покупного брака возник на заре истории одновременно и внутри группового брака, когда женщина была вовлечена в обменный процесс в качестве товара. Две группы обменивались “подарками” которым могла служить женщина. Родственники женщины “дарили” родственникам мужчины его будущую супругу в обмен на равноценные услуги и помощь, которые обязывались вторые первым. Раннюю форму покупного брака можно назвать дарообменной.

Практика покупного брака повлекла за собой оживление таких обычаев, как похищение невест, нередко чисто символическое, на белом скакуне, с гиканьем и свистом. В Южной Америке похищенную невесту даже завертывали в ковер или мешок, подчеркивая якобы ее несогласие вступать в брак. При похищении невесты у разных народов практиковались разные обычаи. Например, у древних галлов этим занимались женщины – родственницы жениха. Батаки с Суматры обязательно оставляли в доме похищенной знак – одежду или оружие, иначе брак считался незаконным. Узаконивание брака после умыкания обычно сводилось к выплате выкупа и чисто символическому бою за честь похищенной невесты и ее родителей.

Особой разновидностью платного брака считается священный брак . В своей книге “Золотая ветвь” Джеймс Фрезер приводит множество доказательств тому, что обычай выдавать девиц замуж за богов-покровителей, был широко распространен у многих древних народов. Так, индейцы Перу выдавали 14- летнюю девушку замуж за камень, по форме напоминающий человека и почитавшийся в качестве бога. В брачной церемонии, длившейся три дня, принимало участие все племя. Девушка должна была хранить свою девственность и приносить богу-мужу жертвы от имени соплеменников, которые оказывали ей величайшее почтение. Кенийское племя кикуйю поклонялось речной змее, поэтому через каждые несколько лет молодую девушку выдавали замуж за бога-змея.

Священный брак являлся столь распространенным, что его сюжет вошел в народные сказки практически всех народов Земли. Это разнообразные сказки о том, как некий город или поселение находилось во власти многоголового змея или дракона, и его жители вынуждены были отдавать ему в жены молодых девушек, пока не появлялся герой, не освобождал девицу и город. На Мальдивских островах каждый месяц жители бросали жребий, кому на сей раз отдавать свою дочь морскому джинну. Цель священного бракосочетания – откупиться от богов (добрых и злых), вызвать плодородие виноградных лоз, призвать на землю дождь, получить помощь в охоте или спасти племя от какой- либо беды.

В отличие от древних форм покупного брака, осуществлявшихся в виде эквивалентного дарообмена, более поздние его формы, особенно в эпоху патриархата, проявлялись в форме неравного дарообмена . Господствующий пол, т. е. мужчина, преподносил невесте более дорогие подарки, чем получал от нее, - соответственно своему привилегированному положению, размеру богатства и политической власти. Неравенство, собственно говоря, и делает покупной брак в точном смысле покупным. Брак превращается в объект купли – продажи. Утверждение частной собственности превратило брак в коммерческую сделку. Размеры прав мужа на обладание женой делаются прямо пропорциональными величине выкупа, уплаченного за нее. У нубийских арабов число дней в неделе, в течение которых жена сохраняла верность мужу, зависела от числа голов скота, уплаченного за нее.

С тех пор можно говорить о новой форме покупного брака – выкупном браке . Церемония бракосочетания намного усложнилась, она стала формализованной. Устной договоренности молодых людей или их родителей было уже недостаточно. В формализованном браке требовались свидетели, а церемония бракосочетания проходила публично.

Покупной брак перестал быть делом только брачующихся, превратившись в часть родоплеменных мероприятий. На мусульманском Востоке возникла новая форма покупного брака – калымный брак . Калым – выкуп за невесту, первоначально выплачивался роду, а позднее – родителям в качестве компенсации за потерю работницы.

Согласно традиции, калым считается знаком уважения к невесте и ее родне. Но он воспринимается и как составная часть рыночной экономики и таким образом формирует новое явление – брачный рынок. Одним из предшественников брачного рынка надо считать существовавший в древнем Вавилоне обычай, именуемый на современном языке брачным аукционом. В отличие от калыма здесь имело место перераспределение денег, полученных за красавиц, в пользу девиц, обделенных привлекательностью. Таким образам все они оказывались замужними.

Брак по расчету зародился еще на заре человечества, когда люди заключали браки, чтобы обеспечить союзы между племенами или с другими полезными целями. В дальнейшем правители древних стран отдавали своих дочерей и родственниц в жены правителям других стран, чтобы получить, политические или дипломатические выгоды, укрепить межгосударственный союз, повысить свой статус и т. д. Со временем мотивы брака менялись, но его сущность оставалась прежней. В нем отсутствовала эмоциональная составляющая, чувство взаимной любви. Брак по расчету – противоположность браку по любви.

В дореволюционной России высокий уровень брачности среди основной части населения, крестьянства во многом объяснялся экономическим образом. Крестьянский парень до женитьбы в деревне всерьез не воспринимался; он не имел голоса в семье, на крестьянском сходе; деревню ему не разрешали покинуть даже на короткий срок. Только после свадьбы он становился полноправным членом семьи и “мира” – сельской общины, обладателем прав и обязанностей полноценного члена крестьянской общества. Аналогичным было положение незамужних крестьянских девушек. Таким образом, невозможность холостой жизни земледельца объясняется материальной необходимостью.

Экономическая и морально-этическая необходимость заставляла крестьян жениться при первой же возможности, делая безбрачие практически невозможным. Именно это заставило многих исследователей крестьянской жизни сделать вывод, что такой брак – хозяйственная сделка, а не взаимная склонность.

Другая причина брака по расчету – желание избежать службы в армии .

ГЛАВА 2. МОНОГАМНАЯ СЕМЬЯ: КРИЗИС ИЛИ ЭВОЛЮЦИЯ?

Не могут не вызвать удивление панические разговоры отечественных демографов и социологов по поводу кризиса семьи. Чем же подпитывается такой пессимизм? Как правило, на протяжении последнего столетия ссылаются на одни и те же факторы: увеличивается число одиноких мужчин и женщин, растет количество разводов, снижается уровень рождаемости, становится больше «неполных» семей, интенсифицируются внебрачные связи и т. д.

Рост числа разводов , по убеждению Голода С.И., не в последнюю очередь предопределен переходом от «сватовства» как способа заключения брака к индивидуальной избирательности, или в более широком плане - к принципиально иному типу семейных отношений. Свобода выбора партнера имплицитно подразумевает и свободу расторжения супружества, если оно складывается неудачно.

Факт снижения деторождения , таким образом, несомненен. Чем же это объяснить? Подавляющее большинство исследователей связывают падение рождаемости с резким ухудшением социально-экономической ситуации в стране. И в этом есть доля истины.

Однако перечисленные выше процессы, по мнению Голода С.И., по преимуществу обусловлены историческим типом семьи .

Еще в начале 80-х годов им была высказана гипотеза о наличии трех идеальных исторических типов моногамии (см.: Голод С. И. Стабильность семьи: социологический и демог-рафический аспекты. Л., 1984). В 90-е гг. немного-численные демографы и социологи стали разрабатывать кон-цепцию многообразия семейных типов. Голод С.И. пишет: «Главное - признание множественности идеальных типов се-мьи и фактического разнообразия их форм».

Анализ семьи, как любой системы, имеет два вектора: один направлен на раскрытие внутреннего механизма ее функционирования и взаимодействия элементов; другой - в окру-жающий семью мир, взаимодействие с которым составляет ее внешнее функционирование.

1. Семья и брак : историко -социальный анализ : учебник/ С.И. Голод: Ин-т «Открытое общество» ...

2. Типы семей

   Реферат >> Психология

   Задач психопрофилактики. Список литературы Голод С.И. Семья и брак : историко -социальный анализ . Санкт – Петербург, ТООТК «Петрополис», ... «психологический практикум») Зацепин В.И. и др. Семья . Социально – психологические и этические проблемы: справочник. Киев...

3. Социально -культурные технологии формирования культуры семьи

   Курсовая работа >> Социология

   Голодом в своей работе «Семья и брак : историко -социологический анализ» , наиболее архаичный тип семьи именно патриархальный. Ведущие... С. И. Семья и брак : историко -социологический анализ . – СПб.: ТОО ТК «Перополис», 1998. 11. Горева Л.В. Социально -культурные...

Биологическая концепция Ч. Ломброзо о прирождённом преступном типе и эволюция его идей

Взгляды Ломброзо, изложенные в первом издании "Преступного человека", отличались определенной односторонностью, что вполне понятно, если учесть его необычайную увлеченность антропологическими идеями...

Зарождение и эволюция психики

История психологии как наука

Она, как и всех известных наук, происходила сменой парадигм - общепринятых образцов научной практики, совокупности единственно возможных идей в конкретный исторический период (Т. Кун). В истории психологии известны парадигмы...

Каузальные и этиологические признаки стремления к риску взрослых людей

Древние цивилизации использовали для работы с проблемами неопределенности технику, непохожую на современную, а потому не нуждались в слове, обозначающем то, что сегодня понимается под риском. Разумеется...

Манипуляции в переговорах

Термин "манипуляция", или "манипулирование" происходит от латинского слова "manipulare". Его первоначальный смысл имеет весьма позитивное значение "управлять", "управлять со знанием дела", "оказывать помощь" и др. Например, в медицине - это осмотр...

Предбрачный период ухаживания и влияние его на устойчивость современной семьи

Моногамия - (от моно… и греч gamos - брак.) (единобрачие), форма брака, позволяющая иметь только одного супруга. Возникнув в первобытном обществе, моногамия в дальнейшем стала господствующей брачной нормой...

Предмет и эволюция психологии

В различные эпохи и периоды развития психологии менялись взгляды на ее предмет. Психология зародилась в недрах философии, и первые представления о ее предмете связывались с понятием "душа"...

Предмет психологии: от древности до наших дней

Проблемы молодой семьи

Прежде чем перейти к обсуждению понятия «молодая семья», необходимо проанализировать имеющиеся теоретические подходы к двум другим родственным понятиям - «семья» и «брак»...

Процесс эволюции психики в филогенезе

Филогенез (греч. phyle - род, племя, вид; genos - происхождение) - процесс развития всего живого (от растений к животным, а от них -- к человеку). Луковцева А.К. Психология и педагогика. Курс лекций / А.К. Луковцева. - М.: КДУ, 2008. - 192 с...

Психологическая адаптация разведенных женщин

Брак и семья - общественные формы регулирования отношений между людьми, состоящими в родственных связях, но несмотря на близость этих понятий они не являются тождественными.Брак- особый социальный институт, исторически обусловленная...

Психология личности

Для того, чтобы лучше понять роль и место социального института образования в современном индустриальном обществе, специфику выполняемых им функций, следует кратко рассмотреть эволюцию системы образования. В примитивных...

Психотронное оружие

Осознанно или нет, но парфюмеры выбрали критерием качества изменение эмоционального состояния человека. Подавляющее большинство источников информации советует производить выбор парфюмерии по принципу «нравится - не нравится»...

Социально-психологический аспект формирования гендерных стереотипов

Формирование гендерных стереотипов происходит под влиянием мировоззренческих тенденций, господствующих в обществе. В свою очередь, огромное влияние на формирование мировоззренческих тенденций оказывает развитие науки...

Учение о темпераменте (психологические свойства)

а) Гален и Гиппократ К важнейшим открытиям этих врачей, усовершенствовавших технику изучения организма, включая головной мозг, относится установление различий между чувствительными и двигательными нервами. Открытие было забыто...

Date: Tue, 30 Jan 2007 21:11:11 -0500
...Феминизм всегда складывался из двух компонентов - компонента освободительного, антиавторитарного и компонента сектантского, замешанного
на озлобленности и утробном женском шовинизме. Реалистичное женское движение, несомненно, должно выступать не с позиций реванша, а с позиции права, совершенно очевидно: некоторые активистки требуют не столько равенства, сколько "льготных условий", их претензий не удовлетворить ничем и никогда: малейший шаг назад тотчас оказывается на совести "обладателей фаллоса". Этого монстра надо представить грозным и смешным, одновременно свирепым, но трепещущим перед малейшим протестом, этаким колоссом на глиняных ногах, опасным своей силой столь же, сколь и слабостью...

Сексуальные трансформации и их влияние на судьбы женщин актуальны и для
нашей страны. Между тем отечественная литература по данной проблематике не
столь богата, как в странах Запада, и уж совсем незначителен добротный полевой материал. Исходя из последнего замечания, буквально пунктирно обозначу эмпирические закономерности, характеризующие эротику российского населения по преимуществу в гендерном разрезе...

Человек, 2006 № 6

СОВРЕМЕННАЯ СЕМЬЯ: МАЧИЗМ, ФЕМИНИЗМ, ТРИБАДИЗМ
Автор: С. И. Голод
В начале 60-х годов прошлого столетия известный американский социолог У. Гуд
подметил, прямо скажем, парадоксальный факт. Хотя в области социологии семьи
исследований проведено больше, чем в какой-либо другой значимой отрасли, лишь в немногих из них содержатся попытки теоретических осмыслений.
Нередко все сводится к разработке техники социальной инженерии с тем, чтобы
помочь людям решать те или иные практические задачи, к примеру, как избежать
супружеских конфликтов1. Надо, однако, помнить: эффективность рекомендаций
непосредственно сопряжена с наличием концептуальных разработок. В известной
мере развивает и дополняет высказанное соображение - особенно актуальное для
нашей проблематики - другой американский социолог П. Бергер. С его точки
зрения, специалисты настолько увлеклись методологическими вопросами, что
утратили всякий интерес к обществу. "В результате ни в одном аспекте социальной жизни они не могут найти ничего существенного, поскольку в науке, как в любви, концентрация на технике ведет к импотенции"2.

Исследователи во многих странах выражают обеспокоенность кризисным состоянием моногамии, ставя этот кризис в прямую зависимость от глобальных социальных изменений.

Трудно согласиться с негативной оценкой современного состояния семьи не только филистерами, но и социологами, демографами и психологами.
Стереотипы обыденного сознания мало соответствуют действительности. Институт семьи - о чем свидетельствует его многовековая история - оказался наиболее
стабильной общностью.

Спросим себя: чем подпитывается пессимистический настрой? На протяжении всего минувшего века в научной литературе ссылаются на одни и те же социальные факторы, лежащие на поверхности: увеличивается число одиноких мужчин и женщин, растет количество разводов, снижается уровень рождаемости, становится больше "неполных" семей, интенсифицируются сексуальные отношения вне института брака и т.п.

Голод Сергей Исаевич - доктор философских наук, главный научный сотрудник
Социологического института РАН, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Постоянный автор журнала.

1 Гуд У. Социология семьи // Социология сегодня. Проблемы и перспективы. М.,
1965. С. 194.

2 Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М., 1996.
С. 20.

В справедливости этих тенденций невозможно усомниться: в их пользу более чем
столетняя статистика3. И все же количественные ряды, сколь бы внушительными
они ни были, фиксируют лишь данность, не объясняя глубинных социальных
преобразований. Очевидно, отсюда, опираясь на тождественные показатели, к
примеру, рождаемости или повторных браков, одни специалисты интерпретируют
их как кризис моногамии4, другие - как ее трансформацию в сторону
акцентирования личностного своеобразия каждого из членов этого союза5.

Яркий образчик первой позиции - недопонимание имманентных закономерностей
эволюции моногамии - "круглый стол", организованный редакцией
"Социологических исследований"6. Здесь собрался, согласно словам ведущего -
профессора МГУ А. И. Антонова, - узкий круг единомышленников, который
декларирует "кризис семьи и депопуляцию как острейшую проблему современности". Мало того, по убеждению того же оратора, "новая демографическая ситуация превращает родительство в главную "профессию" страны". Надо признать, в этой негативистской атмосфере нашелся один трезвый голос - В. И. Переведенцева, который констатировал: "в довоенной России (имеется в виду Вторая мировая война. - С. Г.) люди считали, что они живут ради детей, ради того, чтобы их было больше, чтобы дети жили лучше, чем они сами. Это все исчезло. Исчезла старая патриархальная семья, одним из признаков которой была многодетность. Возникла новая, одной из главных признаков которой - малодетность".

Иная точка зрения отстаивается рядом отечественных и зарубежных социологов.
"Столь презираемая пригородная американская семья (нуклеарная. - С. Г.)
пятидесятых годов была на самом деле средоточением моральной жизни, потому
что американцы, не желая бороться, жертвовать собой или терпеть трудности ради своей страны или великого международного дела, часто готовы на это ради
своих детей... Многие проблемы современной американской семьи - высокий процент разводов, отсутствие родительского авторитета, отчужденность детей и т.д. - возникают именно из того факта, что отношение семьи к своим членам строится на строго либеральной почве"7. Принципиально те же тенденции констатирует и немецкий социолог У. Бек: "...если в 50-е и 60-е годы на вопрос: "Какую цель Вы преследуете в жизни?" - люди четко и ясно отвечали в категориях "счастливой" семейной жизни: построить собственный домик, купить автомобиль, дать детям хорошее образование, то к началу 90-х годов многие заговорили на другом языке - по необходимости неопределенном - о "самоосуществлении", "поисках идентичности", "развитии личных способностей""8.

Обсуждая представленные позиции, нельзя проигнорировать предсказание английского философа Б. Рассела, сделанное им еще в конце 20-х годов прошлого века: "патриархальная
3 См. напр.: Население России, 2001. Девятый ежегодный демографический доклад / Под ред. А. Г. Вишневского. М., 2002.

4 Антонов А. И., Борисов В. А. Кризис семьи и пути его преодоления. М., 1990.

5 Эволюция семьи и семейная политика в СССР/Ред. А. Г. Вишневский. М., 1992;
Голод СИ. Семья и брак: историко-социологический анализ. СПб, 1998.

6 Кризис семьи и депопуляция в России ("круглый стол") // Социол. исслед.,
1999. N 11. С. 50 - 57.

7 Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2005. С. 484 - 485.

8 Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну / Пер. с немец. С.
Седельника и Н. Федоровой; послесл. А. Филиппова. М., 2000. С. 143.

Семья все еще сохраняет большое значение, хотя сомнительно, что так будет
продолжаться долго". И другой пассаж, впрочем, дополняющий первый: "...если
муж и жена хотят, чтобы их брак оставался счастливым, чтобы он был
общественно полезным, романтическая любовь должна исчезнуть, чтобы дать место более интимному (выделено мною. - С. Г.), более нежному и более реальному чувству"9.

Все изменения, которые так или иначе претерпела патриархальная (с мачистским
уклоном) семья, думающие исследователи связывают с нравственными преобразованиями, обусловленными в первую очередь широким женским
эмансипаторским движением, охватившим большинство индустриальных стран с конца XIX в.

Современным феминисткам преданность матери, семье и дому видится забавным
пережитком истории. Вместе с тем для своего времени подчинение культуре с
мужским доминированием было правильным, делало женщин счастливыми; сейчас
оно неприемлемо и представляет собой форму "ложного сознания". По мнению
этих теоретиков, вся предыдущая история была конфликтом "патриархальных"
обществ, в отличие от этого общества "матриархальные" якобы составляют им
жизненную альтернативу. Их даже не смущает невозможность подкрепить эту
гипотезу эмпирическими фактами, поскольку таких обществ практически не существует.

Не требует сколько-нибудь детальных доказательств, что все перечисленные (как, впрочем, и некоторые другие) традиции, обычаи и стереотипы были переосмыслены под влиянием сексуальной революции 60-х годов XX столетия. Как известно, революция способствовала демистификации эроса, превратив его в автономную (от матримониального и прокреативного поведения) сферу. Ныне экономически самостоятельная, политически равноправная женщина свободнее определяет и выстраивает свой этос, сексуальную идентичность и эротические предпочтения.

Переход от подчиненного положения к равному изначально предполагал обязательную мимикрию: мало победить мужчин, надо сделать это на их территории, признать единственно верным используемые ими методы.
Поскольку мужское остается эталоном, критерием "человеческого". Приходится
признать, что законы, установленные мужчинами, по сей день в силе, а значит,
априори неуместны жалобы на падение нравов, всеобщее растление, развал семьи.
Что же изменилось за последние несколько десятилетий?

Прежде всего покончено с терпеливым отношением женщин к насилию, страданию,
скуке, покончено и с безропотностью жен, стоически сносивших побои гневных
мужчин, наконец, покончено с культом односторонней верности, вынуждавшим
девушку всю жизнь отдавать себя одному-единственному мужчине. ___

9 Рассел Б. Брак и мораль. М., 2004/ Пер. с англ. Ю. Дубровина. С. 84, 153.

Феминизм всегда складывался из двух компонентов - компонента освободительного, антиавторитарного и компонента сектантского, замешанного на озлобленности и утробном женском шовинизме. Реалистичное женское движение, несомненно, должно выступать не с позиций реванша, а с позиции права, совершенно очевидно: некоторые активистки требуют не столько равенства, сколько "льготных условий", их претензий не удовлетворить ничем и никогда: малейший шаг назад тотчас оказывается на совести "обладателей фаллоса". Этого монстра надо представить грозным и смешным, одновременно свирепым, но трепещущим перед малейшим протестом, этаким колоссом на глиняных ногах, опасным своей силой столь же, сколь и слабостью.

Для прояснения картины обозначенных перемен остановлюсь по возможности кратко на обществе так называемого викторианского первородства - Англии.

В связи с интересом к публикации в стране американского исследования "Hite
report"10, редакцией журнала "Женское признание" ("Women"s Own"), имеющей 6
млн. подписчиков, было решено напечатать анкету, состоящую из 40 вопросов.
Респонденты возвратили более 10 000 анкет (многие из них были снабжены комментариями), из этой выборки случайным образом были отобраны 2289 штук.
Цель исследования - рассмотреть взаимосвязь переменных и выделить модели
женского сексуального опыта. Читательницы проявили достаточную степень
заинтересованности в проблеме и активное желание сотрудничать. По мнению
составителей отчета, общий тон писем отличался позитивным настроем, практически отсутствовали эксгибиционистские или экстремистские проявления.
Письма содержали немного откровенных феминистских заявлений, хотя некоторые
грешили неявно выраженной тенденцией (например, высказыванием против "сексуальной эксплуатации"). Часто поднимался вопрос о "нормальности" того
или иного действия. Проиллюстрирую эту мысль тремя цитатами из заметок,
оставленными респондентами: (1) "До недавнего времени я ничего не читала об
оральном сексе и думала, что только мы с мужем практикуем его, в результате
я испытывала чувство стыда"; (2) "Я очень рада, что вы затронули вопрос о
"стимуляции" оргазма. Я должна признаться, что мне думалось - я такая единственная"; (3) "Я пыталась убедить себя, что женский оргазм - это "миф",
но я знаю, что многие женщины испытывают оргазм часто. Я читала о фактах и
цифрах в "Hite Report", но все же средства массовой информации в целом заставляют меня сомневаться относительно моей сексуальности... (или мне так
кажется)"11.

Авторы опроса прекрасно понимали, что желание сотрудничать не обеспечивает
достоверность ответов, но оно указывает на наличие доброй воли, ибо анкета
анонимная, и посему акторы не заинтересованы по меньшей мере в намеренно
неверных ответах. Несмотря на неизбежные ограничения, все-та-

10 Hite Shere. The Hite report. A nationwide study of female sexuality.
N.Y., 1976.

11 Chester R. and Walker С Sexual experience and attitudes of Britain
women// Changing patterns in sexual behavior. L, 1979. P. 72 - 73.

Ки представляется вероятным, что полученный материал заслуживает внимания,
особенно в такой области, где имеется мало другой информации.

Остановлюсь лишь на главных показателях женской сексуальной практики. В
частности, на том, кто является дебютным партнером, и на частоте сношений.

90% всех респондентов заявили, что имеют сексуальные сношения только с
постоянным партнером и лишь 7% совмещают постоянного партнера с другим.
"Сожительствующие" женщины называют "постоянного" партнера в 94 случаях из
100, среди "не проживающих совместно" - 80% имели постоянного партнера; 11%
- постоянного и другого; у 7% контакты были кратковременными; у 3% - исключительно со "случайным" партнером.

Согласно полученным ответам, средняя частота сношений равнялась двум-трем
разам в неделю. Не удивительно, что "совместно проживающие" женщины называют
большую частоту, чем "не проживающие совместно" с партнером, которые, нередко жалуются на ограниченные возможности. При этом и те, и другие высказывают жалобы по поводу внешних препятствий к более частым сношениям (присутствие других людей, неудобные рабочие часы и т.п.).

Опубликованная десятилетием позднее книга английской писательницы Хелен Филдинг "Дневник Бриджит Джонсон", фигурировавшая в верхней части списка бестселлеров в Великобритании и США, свидетельствует о несомненном прогрессе феминизма. Бриджит можно считать "типичным представителем" своего поколения.
Эта независимая жительница Лондона и специалист в области телевидения начинает большинство записей в дневнике с указания своего веса - вездесущая статистика установила, что точно так же поступают три миллиона людей во всем мире, в том числе японцы, словенцы и финны.

Новый роман Х. Филдинг "Бриджет Джонс: На краю сознания" посвящен "всем
остальным Бриджит", которые с энтузиазмом восприняли подобное отождествление. От английских читательниц потребовалось определенная доля смелости: не каждая современная женщина готова признаться в том, что она, как и героиня романа, - убежденная противница брака, не доверяет тем, кто якобы счастлив в семейной жизни, тайно сохнет по принцу Уильяму и британскому премьер-министру Тони Блэру - "первому премьер-министру, которого вполне можно представить в качестве партнера для секса без принуждения". Непременные атрибуты жизни Бриджит и ее последовательниц - закадычные друзья, тонкое ощущение эпохи и бесконечный оптимизм.
Например, когда героиня книги оказывается в таиландской тюрьме, она отмечает в
дневнике положительные стороны этого поворота судьбы: "Во-первых, совершенно
не нужно тратить деньги; во-вторых, объем бедер наконец-то пришел в норму".

Недвусмысленно подтверждается справедливость положения У. Бека о том, что
90-е годы XX века семейные ценности изменили свой содержательный смысл:
превратились из чисто репродуктивного феномена в личностно-индивидуальную
ценность.

Сексуальные трансформации и их влияние на судьбы женщин актуальны и для нашей страны. Между тем отечественная литература по данной проблематике не столь богата, как в странах Запада, и уж совсем незначителен добротный полевой материал12. Исходя из последнего замечания, буквально пунктирно обозначу эмпирические закономерности, характеризующие эротику российского населения по преимуществу в гендерном разрезе.

В середине 1960-х годов мною были выявлены признаки отхода от "двойного"
сексуального стандарта в молодежной среде13. Предполагалась и дальнейшая
либерализация морали. Более поздние изыскания во многом подтвердили эти
экспектации. Причем среди девушек интенсивнее, чем среди юношей, росло число
лиц, оправдывающих практику вступления в сексуальные отношения, не сопрягаемую с браком или деторождением, и, напротив, уменьшение числа осуждающих. Говоря конкретнее, у первых позитивная оценка выросла с 38% до 80%, в то время как негативная снизилась с 30% до 3%; динамика показателей у вторых такова: 53% против 72% и 17% против 4%. Под влиянием приведенных индексов складывалось впечатление о торжестве единого стандарта в молодых поколениях.

Остановлюсь столь же бегло на сюжетах, касающихся "зрелой" сексуальности -
брачной и адюльтера. Что касается брачной, то здесь в процессе физической
близости супруги проявляют себя по одной из двух стратегических линий: либо
господства/подчинения, либо сотрудничества. Интерпретируя "Сонник" Артемидора, М. Фуко замечает: "Совокупление, с его несколькими позами и, главное, полюсами активности и пассивности, оказывается инстанцией, в гораздо большей степени сообщающей определенное качество половому акту, нежели тело с его различными частями и удовольствие с его качествами и интенсивностями"14. Иными словами, глубина и качество сексуальных переживаний каждого из партнеров зависит от меры их активности в половом акте. В патриархальной культуре инициативность (в том числе и в выборе позы) предписывалась исходя из общественного и семейного статуса, мужчине.
Какова сегодняшняя диспозиция? Согласно опросу, проведенному в Санкт-Петербурге
(1998 г.), более половины мужей (60%) акцентируют традиционную активность в
сексуальных контактах и только 2% открыто предпочитают держаться в тени (образно говоря, "позу лентяя"). Принципиально такой же расклад подтверждается и высказываниями жен - 63% против 4%. Одновременно каждая пятая женщина не скрывает свою инициативу в супружеской эротике; больше того, соглас-

12 Голод С. И., Кузнецова Л. В. Социальные проблемы сексуальности:
Аннотированная библиография (90-е годы XX столетия). СПб, 2002.

13 Голод С. И. Город меняет моральные нормы // Наука и техника [Рига], 1968.
N 11. С. 16 - 19.

14 Фуко М. История сексуальности - III: Забота о себе / Пер. с фр. Т. Н.
Титовой и О. И. Хомы. Под общ.ред. А. М. Мокроусова. Киев, М., 1998. С. 36.

Но информации мужей, эта цифра достигает 30%. "Викторианство" ("уважающая
себя дама не должна шевелить бедрами в постели") демонстрируют всего 7% петербурженок, с чем солидаризируются и того меньше их супругов - 5%.
Еще большая противоречивость мнений прослеживается в Туле (опрос 1999 г.).
Свою "исконную" роль отстаивают почти 80% туляков при фактическом отсутствии
индифферентных. Женщины, хотя и не волне разделяют такое мнение, в конечном
счете соглашаются с преобладанием активности мужей (70% к 3%). В супружеской
эротике деятельную позицию признала почти каждая пятая женщина и только 10
из 100 по-прежнему придерживаются "викторианской" практики.

Туляки, со своей стороны, оценивают роль женщин в сексуальных отношениях более оптимистично: 40% против 7%. Несмотря на некоторые разночтения, можно, не боясь ошибиться, утверждать, что в супружеских тендерных сексуальных сценариях и репертуаре не отмечено радикальных перемен. Вместе с тем некоторые сдвиги трудно проигнорировать: они, в частности, характеризуются подспудным вытеснением мужчин, с казалось бы, незыблемых природных позиций.
И эта тенденция будет разрастаться, правда, каковы ее пределы, сегодня не дано предугадать. Но одно понятно - трансформация необратима. Вот показательный образец перемен тендерного репертуара у юного информатора.
"Первый поцелуй был с мальчиком, который совершенно не умел целоваться. А у меня уже опыт был, девочки научили. Поэтому мальчика я научила целоваться тоже"15. Не подлежит ни малейшему сомнению и следующее - так как активность вознаграждается эротическим наслаждением, то последнее, в свою очередь, будет интенсифицировать конкуренцию между супругами за завоевание ведущих позиций.

Рост значимости в семье такого фактора, как супружество (в сравнении с кровным родством и порождением), т.е. практики совместной жизни мужа и жены, когда стирается различие между отношением к себе и отношением к другому, способствует монополизации "супружеской" сексуальности. От этой трансформации ожидается, что эротическая деятельность будет стремиться к растворению в границах брака, причем не только и даже не столько для обеспечения благополучия законного потомства, сколько во имя удовлетворения мужем и женою потребности в собственном наслаждении и индивидуальном счастье.

Необходимость быть аккуратным и сдержанным в прогнозах подтвердилась более
поздними полевыми материалами. Согласно опросу всех слоев и возрастов населения Санкт-Петербурга (1998 г.), в альтернативных связях состояли 34% респондентов, в соотношении мужчин и женщин 2 к 1. По Туле (1999 г.) охват "параллельными" сексуальными связями равен 27%; мужчины указывали на это обстоятельство в три раза чаще, чем женщины. Согласно данным наших соседей - фин-

15 Борисов С. Б. Латентные механизмы эротической социализации. Щадринск,
2000. С. 55.

Ских социологов - "за последний год (предшествующий опросу, т.е. 1992 г. -
С. Г.) 20% мужчин и 11% женщин, состоявших в парных отношениях, поддерживали
и параллельные контакты. Такие параллельные контакты наблюдаются уже на ранних этапах совместной жизни супружеской пары, причем зачастую их бывает сразу несколько... Для большинства людей идеальная форма сексуальной жизни -
последовательно полигамные отношения. Вопреки этому идеалу, около 3% акторов
(из выборки 800 мужчин и того же количества женщин) состояли в "открытых"
связях (swirming), где для обоих партнеров допустимо вступление в параллельные связи"16.

В мае 2006 г. вместе с тремя исследователями различных научных учреждений (А. Полеев, Ю. Ковальчук, М. Бутовская) я дал интервью женскому журналу "Glamour" по поводу сексуальной революции в западных странах и ее возможной реакции в России. Это издание опубликовало некоторые наши размышления по указанному поводу и привело результаты опроса 2,5 тыс. читателей (на сайте ) в возрасте от 18 до 35 лет. При откровенной нерепрезентативности полученного эмпирического материала (не вообще, но даже относительно английского журнала "Women"s Own"), он, тем не менее, четко констатировал практические изменения моральных взглядов на брак и эротику у массы молодых женщин. Вот лишь некоторые свидетельства, заставляющие по-новому взглянуть на проблему ценности замужества и ее связи с репродуктивной практикой. В ответ на вопрос: "Хотите ли Вы выйти
замуж?" получены следующие ответы:
45.6% - "считают, что кольцо на пальце значения не имеет";
40% - "предпочитают карьеру загсу";
14% - "ждут первого шага от партнера";
0,4% - "считают замужество главной целью жизни".
Конечно, не надо забывать о специфике читательской аудитории "Гламура".
И все же, даже с учетом этого фактора, мы столкнулись с многообразием женских
принципов, желаний и потребностей: с выбором между ценностями "традиционного" поведения - цель сексуальных отношений по преимуществу связана с семейным миром, его потребностями, с акцентом на женском счастье и любви - и, с другой стороны, с индивидуальным волеизъявлением, подспудно противопоставляемом всему "мелкому" и "пошлому", исключительной концентрацией на своей индивидуальности. И в самом деле, лишь 0,4% считают замужество (читай, деторождение) главной целью жизни, и еще 14% ждут первого шага от "господина"; тогда как 40%, т.е. почти каждая вторая женщина предпочитает, по меньшей мере, до поры до времени карьеру загсу.

И прочие вопросы в целом "работают" на тот же принцип - внушить женщине ее
равноправность, независимость и самоценность. Даже порой без учета (или,
более того, вопреки) ее специфичности и особливости, т.е. другой.

16 Kontula O., Haavio-Mannila E. Sexual Pleasures Enhancement of Sex Life in
Finland, 1971 - 1992. Dartmouth, 1995. P. 205.

Следующий вопрос поставлен так: "Изменяли ли Вы своему партнеру?" Сам по себе, признаюсь, вопрос, в лучшем случае, некорректный. В каком смысле "изменяли"? Речь, по-видимому, идет об адюльтере? Более половины опрошенных ответили на него отрицательно, 40% поклялись, что делали это "разок", 5% сослались на трудность выбора "между двумя любовниками" и еще 4% признались, что "занимаются этим постоянно". Последний ответ свидетельствует о том, что среди современной молодежи не перевелись беспринципные, прямо скажем, аморальные люди.

Секс для значительной части аудитории " Гламура" превратился в игру, в лучшем случае в поиск "дружеских" услуг (в моей классификации - в рекреационные отношения). На откровенный вопрос: "Через какое время после знакомства Вы готовы переспать с мужчиной?" - вот весьма "убогая" шкала ответов:
- самая представительная и "интеллектуальная" - 64% - "поступаю по ситуации";
три другие расположены в нескольких шагах друг от друга:
- "на первом свидании" - 15%;
- "через неделю" - 19%;
- "через три месяца" - 2%.
И только, как будто, дифференцирующим эту аудиторию явилось отношении в участии в "групповом" сексе (swirming):
53% - считают его "грязным занятием";
26% - при случае "участвуют в нем";
20% - "пробовали, но не хотят повторения";
1% - практикуют его постоянно.
Наш промежуточный вывод таков: обобщение собственных эмпирических данных и
зарубежных литературных источников показывает - не все так беспросветно в
приватном мире женщины, как заявлено теоретиками феминизма. Женщина, бесспорно, стала со второй половины XX столетия свободнее, раскрепощеннее по сравнению с недавним прошлым, но это лишь первые шаги: обретение искомого лица - путь сложный, противоречивый и, более того, до сих пор не до конца проясненный.

Сексуальная эмансипация женщин, будучи явлением многогранным, раскрепостила
ее биологическую потенцию, способствовала эротической открытости, раскованности, однако оказалась не в состоянии разрешить экзистенциальную проблему любви - сферы, где наиболее пронзительно высвечивается тендерное своеобразие. Женщина остается для мужчины "Другой" - угрозой, воплощением крайней опасности, с ней, по сути, можно объединиться только на мгновение.
Любящий мужчина жаждет общаться с женщиной, обладать ею (или отдаться ей),
но не отождествляет себя с нею, не мечтает стать такой, как она, усвоить ее
личностные смыслы. "Женщины всегда играли роль "других", теней, поныне выполняющих "тене-

Вую работу"". Они составляли предмет мужских страхов и мужских вожделений.
Они пугали мужчины в обличий ведьмы и шлюхи, они восхищали его в образе матери, хранительницы домашнего очага, и в образе "святой"17. С другой стороны: "Многие современные женщины, хотя и борются за свое человеческое достоинство, воспринимают эротическую жизнь как рабство. Именно поэтому им кажется унизительным лежать под мужчиной, ощущать в себе его половой член, от этого они становятся фригидными. Однако, если бы реальность была иной, то и символический смысл любовных жестов и поз воспринимался бы иначе.
Так, женщина, которая платит любовнику, которая чувствует себя выше его, может
гордиться своей полной пассивностью и считать, что она его порабощает, поскольку силы приходится тратить только ему"18. Неужели тупик? Отнюдь нет.
Понятно, что разорвать замкнутый круг, преодолеть отчуждение станет возможным тогда, когда индивид (любого пола) осознает "другого" как свою собственную инакость и когда на этой основе он/она попытается слиться с ним / с ней в единое целое, не утрачивая своеобразия.

Оплата сексуальной связи в различных ипостасях играет для женщины по преимуществу компенсаторную роль, снимает комплекс неполноценности. Обосновывая свое предположение, прокомментирую его фрагментом из рассказа известной шотландской феминистки Л. Брайан "На регулярной основе".
Повествование, замечу, ведется от имени потрясенного мужчины. Итак...

Впервые он встретил героиню на службе - в библиотеке.

"- Извините, - произнес голос, - я очень спешу. Не могли бы вы принять у меня книги...
- Я не работаю в абонементе. Сейчас позову мисс Педи... И тут я увидел Эмили. Мой взгляд скользнул от ее девичьих грудей к лицу с холодными глазами и коротко подстриженными жирными волосами. Сердце сделало сальто-мортале, а то, что ниже пояса, затвердело...
- Привет, - сказала она. - Меня зовут Эмили.
- Стивен, - ответил я.
- Стивен, - повторила она. Красивое имя..."19
Не без видимых колебаний Эмили назначила свидание молодому человеку. Встретились они несколько раз, а затем Стивен был приглашен к девушке домой. И вот он в гостях.
"Какое-то время я рассматривал книги. Все без исключения о финансах.
- Что ты там увидел, Стивен? - спросила Эмили. Ее тонкая рука обняла меня за
плечи.
- Здесь и не пахнет романами, - ответил я.
- Или книгами о женских проблемах, - рассмеялась Эмили. - Я прагматик, меня
интересует только то, что заставляет мир вертеться.
- Деньги, - произнес я.

17 Мильтман-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину (Феминистская теология и человеческая идентичность) // Вопр. филос. 1991. N3. С. 96.

18 Бовуар С. де. Второй пол / Пер. с фр., общ. ред. и вступит, статья С. Г.
Айвазовой. М., СПб., 1997. С. 803 - 804.

19 Брайан Л. На регулярной основе // Иностр. лит. 1997. N7. С. 188.

И секс. - Она взяла меня за руку и повела к предмету, завершавшему обстановку комнаты, - к своей кровати...".

Согласимся, речевая манера и стиль общения говорят о том, что перед нами
типичная деловая, твердо стоящая на ногах эмансипированная женщина. И все же
воздержимся от скоропалительных выводов и продолжим повествование.

"Эмили села на меня верхом и, опершись на руки и откинувшись назад так, что
ее маленькие груди торчали, словно две порции желе, прояснила все, что должно было произойти.
- Сегодня - бесплатно, - заявила она. - Брать деньги в первый же раз глупо.
Ты больше не придешь. Если только ты не псих. А если псих, ты мне не нужен...
- Погоди, Эмили, - запротестовал я.
Она приложила палец к моим губам и заставила меня замолчать.
- Не спорь, - сказала Эмили, - это хорошая сделка. Мое тело жаждало Эмили, и
я начал встречаться с нею на регулярной основе: раз в неделю по двадцать фунтов".

Экстраординарность отношений стала угнетать юношу. Он попытался уточнить
соотношение статусов. И напрямую озвучил волновавшие его вопросы.

"- Так, значит, Эмили, ты не проститутка? - спросил я по возможности небрежно. Она лежала на кровати и выглядела потрясающе: грудь полуобнажена, ноги прикрыты черным шелковым платком.
- Нет, - ответила Эмили своим хрипловатым голосом. - Я твоя любовница.
- Но тогда почему ты берешь с меня деньги?
Эмили объяснила. Она сказала, что мужчины часто обижали ее. Они принимали
любовь Эмили и использовали это чувство против нее же самой. И теперь она
берет деньги. Деньги означают, что она контролирует ситуацию, а, следовательно, означает, что она в безопасности...".

Сказано без обиняков, дерзко. Этому вызову "мужскому" миру невольно проникаешься сочувствием и ждешь радикальных, самобытных шагов. А дальше произошло то, что и должно было свершиться.

"Той ночью (продолжает Стивен. - С. Г.) мы впервые поссорились по-настоящему. Из разных концов спальни мы обменивались оскорблениями и упреками. Эмили сказала, что я типичный шовинист. Я ответил, что она типичная шлюха... Эмили хотела, чтобы я любил ее такой, какая она есть, я хотел бесплатного секса".

Чем же завершилась интрига? На первый взгляд - банально. Мужчина в конце
концов добился привычного, отношения стали "как у большинства". Вот как он
сам рассказывает об этом.

"...Уже довольно давно Эмили не берет с меня денег... Эмили носит розовые
ситцевые платья. Чтобы волосы не топорщи-

Лись, повязывает их широкой шелковой лентой. Поговаривает о том, чтобы продать свое дело. Хочет, чтобы я был кормильцем семьи, а она сидела дома. Эмили считает, что нам надо жениться. Она хочет детей...".

Казалось бы, очередной эксперимент завершен, конфликт полностью исчерпан, на
базе традиционного разделения сфер деятельности достигнут консенсус: мужчине
- публичное, женщине - приватное. Однако душевный мир не наступил - "победителя" гложут сомнения.

"Мне подумалось - продолжает размышлять юноша, - может, стоило оставить все, как было, не добиваться перемен... Я в отчаянии...".

Зададимся вопросом: кто же в результате потерпел фиаско? Разрешив (при помощи взимания "дани") проблему психологической неполноценности, став сексуально активной, женщина вместе с тем вписалась в рутину повседневности (если так можно назвать ожидание юридически оформленного брака); напротив, мужчина, которому вновь вверили "управленческий руль", - растерян: утрачены фундаментальные свойства мачизма. Не может не удивлять и другое: героиня затратила колоссальную энергию на то, чтобы вырваться из-под влияния патерналистских традиций и норм - стать инициативной, автономной, но на поверку инаковость не восторжествовала. И тем не менее, проигравших нет.
Эффект от всплеска девичьей энергии (ее активная позиция и выбор поз) не
назовешь нулевым: он подорвал миф о жесткой "женско-мужской" природно-эротической детерминированности. Демистифицированность сексуальности, больше того - креативность женской эротической практики вольно или невольно заставила мужчину - несмотря на бессознательный протест - усомниться в незыблемости накатанной веками культурной колеи. С другой стороны, и феминистская идея о случайном преобладании в "теле" цивилизации патриархальных ценностей не нашла подтверждения.

Есть основания полагать, что эротическая эмансипация женщин способствовала ее активизации не только в гетеро-, но и в гомогенных практиках. Лесбийство подчас претендует даже на более полнокровное раскрытие "загадки" женственности, женского естества. Так, некоторые психиатры старой школы, к примеру, Л. Левенфельд, признавали, что "гомосексуальная любовь в смысле эмоционального состояния так же нормальна, как и гетеросексуальная"20.

Еще дальше продвинулся в пересмотре устоявшегося положения, опираясь на анализ case study (отдельных случаев. - С. Г.) из медицинской и судебной практик, российский гинеколог И. Тарновский. Существуют на свете женщины, замечал он, вполне нормальные во всех отношениях, однако наделенные природой необыкновенной склонностью к собственному полу. Такое извращение сексуального чувства: "непонятное,

20 Левенфельд Л. Сексуальные проблемы. М., 1912. С. 204.

Странное, неестественное обыкновенному человеку", для самих этих женщин вполне естественное и не только не вредно, но даже, напротив, удовлетворяет их физиологическую потребность. Мало того, характеризуя "активное лесбианство" как природную аномалию, врач - в отличие от многих своих коллег - не идентифицировал его с вырождением21.

На взгляд феминистки С. де Бовуар, в половом акте мужчина стремится владеть
женщиной, "...он входит в нее как лемех в борозду; он делает ее своею, как и
обрабатываемую землю"22. По воспоминаниям одной из любовниц Ж.-П. Сартра Б.
Ламблен, во время одного из путешествий по Франции: они "...сблизились с Симоной физически, очень робко на первых порах... На другой день, возвращаясь на автобусе в Париж, мы нежно держались за руки, чем, похоже, шокировали некоторых пассажиров"23.

Кудашева-Роллан рассказывает об эротической жизни М. Цветаевой ее биографу
Веронике Лосской: "Я думаю, когда Марина вышла замуж за Сережу Эфрона, это
была обычная (разрядка моя. - С. Г.) любовь между мужчиной и женщиной и, как
вы знаете, в таких случаях женщина ничего не испытывает (т.е. оргазм недостижим. - С. Г.). А в любви между женщинами - другое. Женщины умеют дать друг другу все почувствовать: "жуир" (фр. jouire) - наслаждение жизнью"24.
Ссылаясь на американскую исследовательницу лесбианства Терезу де Лаурентис, к такому же заключению приходит и И. Жеребкина25. Остается только удивляться
зашоренности, безапелляционности Кудашевой, Жеребкиной и других аналитиков.
Если следовать их логике, то нельзя не согласиться с философом и поэтом-символистом Вл. Соловьевым: "Придет к нам, верно из Лесбоса
Решенье женского вопроса".

Неужели ироническая эпиграмма поэта оказалась пророческой? Так ли уж тесно
сопряжено формирование женской субкультуры, мифологии, религии, философии и
т.п. с почвой известного греческого острова? Напрямую ничто не свидетельствует об этом. Достижения женского эмансипаторского движения минувшего века в большой мере запечатлены в публичной сфере (право голоса, равные возможности получения высшего образования, одинаковые претензии к профессиональному, экономическому статусам и т.п.), чем в приватной (распространение зоны сожительства (cohabit) и внебрачной рождаемости (т.е. отрицание бинарности: брак - не брак). Дальнейшие перспективы этого движения насколько захватывающи и мультиобразны, настолько взрывоопасны и непредсказуемы. Иные скажут - слишком общо. А у меня, по правде говоря, и не было иной цели. В мою задачу входило поставить проблему: очертить ее контуры и обозначить общую направленность - движение от института, его
потребностей к индивиду с четкими и прозрачными запросами.

21 Тарновский И. М. Извращение полового чувства у женщин. СПб., 1895.
С. 27.

22 Бовуар С. Цит. соч. С. 194.

23 Ламблен Б. Мемуары девушки, сбитой с толку // Иностранная литература.
2000. N 4. С. 94.

24 Жук О. Русские амазонки. История лесбийской субкультуры в России: XX век.
М., 1998. С. 64.

25 Жеребкина И. Страсть. Женское тело и женская сексуальность в России. СПб., 2001.

Основанием для многих периодизаций исторического развития семьи служит периодизация исторического развития общества. Здесь исторический тип семьи определяется конкретноисторическим типом общества: первобытная семья, античная семья, буржуазная семья и т.п. Но есть иные периодизации, в которых исторические этапы развития семьи связывают с возможностями осуществления внутренних отношений в семье. Так, в работе «Семья и брак: историкосоциологический анализ» СИ. Голод пишет: «Я склонен рассматривать семью как совокупность индивидов, состоящих, по меньшей мере в одном из трех видов отношений: кровного родства, порождения, свойства. Доминирование одного из названных отношений и его характер (от крайней формы половозрастной зависимости до соответствующей автономии) могут служить критериями, определяющими исторический этап эволюции моногамии» . Исходя из этой логики, СИ. Голодом и были смоделированы следующие исторические типы семьи: патриархальный, или традиционный, детоцентристский, или современный, и супружеский, или постсовременный. В настоящее время, подчеркивает автор, все эти виды функционируют параллельно, образуя широкий спектр типов семьи. По Голоду, наиболее архаичный тип семьи патриархальный: главные в семье кровнородственные отношения и явная зависимость жены от мужа, а детей от родителей. Власть мужа в семье определяется сосредоточением в его руках экономических ресурсов, собственности и принятием основных решений. В связи с этим происходит и жесткое закрепление половых ролей в семье.

Детоцентристская семья явление индустриального (буржуазного) общества. Здесь дети становятся главным смыслом семьи, жизни родителей. На их воспитание и обучение тратятся основные материальные и духовные ресурсы семьи. Возможности для самореализации супругов ограниченные, особенно для женщины. Женщина видится в основном как домохозяйка, занятая повседневным обслуживанием мужа и детей, или «второсортной» наемной силой на работе. Проблема «работадом» для женщины остается неразрешимым противоречием семейной жизни. Отсюда детоцентристская семья неуклонно движется к своему кризису, а на историческую арену выходит супружеская семья. Супружеская семья, по Голоду, семья будущего. Этот тип семьи утверждается уже сейчас. В супружеской семье главным является творческий союз мужчины и женщины, нацеленный на самореализацию каждого из них. Репродуктивная деятельность супругов только момент жизни этого творческого союза, важный, но не исчерпывающий всего его содержания. В целом проблемы исторической периодизации и тенденций развития семьи остаются дискуссионными, открытыми для новых гипотез и концепций.

Брак и семья

Семью создают отношения между супругами, а также отношения между родителями и детьми. Легитимным (общественным, узаконенным) признанием этих отношений является брак. Брак исторически обусловленная, санкционированная и регулируемая обществом форма отношений между полами, между мужчиной и женщиной, устанавливающая их права и обязанности по отношению друг к другу и детям, своему потомству. Иными словами, брак это традиционное средство формирования семьи и общественного контроля за ней, одно из орудий, путей, способов самосохранения и развития как самой семьи, так и общества. Как пишет СИ. Голод, одно из событий, радикально повлиявших на изменение качества семейных отношений, это автономизация брачности, сексуальности и прокреации (от лат. procreatio рождение, произведение на свет). Изменения в данной сфере уже нельзя понимать однозначно, как отклонение от нормы. Они должны рассматриваться скорее как признак существенных и необратимых эволюционных сдвигов в самом институте семьи. Таковы тенденции к снижению рождаемости, малодетности и сознательной бездетности, характерные для индустриально развитых стран. К числу подобных явлений можно отнести и массовое распространение добрачной практики сексуального поведения молодежи, по своим мотивам непосредственно не связанною ни с прокреативными, ни с брачными интересами . Одно из следствий этой тенденции рост доли добрачных зачатий нередко единственного ребенка. Часть этих зачатий приводит к браку и, вероятно, не сказывается негативно ни на супружестве, ни на родительстве. Другая часть порождает «материнские» семьи. Основное нормативное требование, предъявлявшееся к традиционной (патриархальной) моногамии, сводилось к непременной слитности и строго заданной последовательности брачности, сексуальности и прокреации. Сексуальные отношения до брака, рождение ребенка вне брака и самоценность сексуального общения мужа и жены считались нарушением социокультурных норм. К нарушителям этих обычаев применялись различные по жесткости санкции. Жесткость санкций поддерживала в обыденном сознании представления о брачности и «брачной» рождаемости как социальной норме. Поэтому человек (будь то мужчина или женщина), не состоящий в браке или не имеющий детей, ощущал свою ущербность. Можно, следовательно, заключить, что в этих условиях семья обладала монополией на регулирование сексуальных отношений и на воспроизводство детей. В новое время сначала постепенно, а с XX в. интенсивно переосмысляется значимость сексуальности. Вопервых, становится тривиальным понимание несводимости супружеской сексуальности к деторождению. Когда зачатие можно не только контролировать, но и осуществлять искусственно, сексуальность наконец стала полностью автономной. Освобожденная сексуальность стала свойством индивидов и их взаимоотношений друг с другом (Э. Гидденс). К этим же выводам приходят и демографы. При изучении современного прокреативного поведения они столкнулись с тем, что в современном браке на протяжении всего репродуктивного времени (границы которого расширились примерно до 35 лет) женщина могла бы родить десятьдвенадцать детей (эта величина получена в результате наблюдения за населением с самой высокой рождаемостью). Реально же европейская женщина рожает в среднем одногодвух. Причины этого «огромные перемены в структуре демографического поведения». Массовое репродуктивное поведение обособилось от полового и брачного, стало автономным. Во-вторых, сексуальность раздвигает границы своего распространения. Выходя за пределы брака, она приобретает в равной мере существенное значение как для мужчин, так и для женщин. Более того, происходит активная переориентация на возможность таких отношений вне института брака. Все названные перемены способствовали зарождению новой системы ценностей и отношений в сфере семьи и брака. Представляется, что произошедшие изменения являются радикальными и актуализируют проблему нахождения критерия, который позволил бы дать нравственную оценку практики человека в приватной сфере (СИ. Голод). Не менее существенные сдвиги характеризует процесс рождаемости: массовое зачатие ребенка до брака, рост внебрачных рождений определенное число женщин не воспринимает деторождение как исключительно брачный атрибут; более того, некоторые женщины удовлетворены отсутствием детей и считают бездетную семью идеальной ; до одной трети супружеских пар фактически бездетных считают рождение ребенка помехой супружеству по крайней мере в молодой семье; есть семьи, которые вообще не хотят иметь детей. Все это в целом говорит, что идет фундаментальный процесс, суть которого «автономизация супружеского, сексуального и прокреативного поведения» . В нем с социологической точки зрения обнаруживается неоднозначность, ненавязчивость, гибкость складывающейся новой нормативной системы брачного поведения. «Действительно, предпочтительно, но не обязательно вступать в брак; желательно иметь детей, но и бездетность не представляется аномальным состоянием. Не воспринимаются маргинальными дети, рожденные вне брака. Словом, современная нормативность, оставаясь общественным регулятором, в большей мере учитывает личностное своеобразие человека, чем нормативность традиционная» . Это касается и процесса выбора супруги (супруга), и отношения к разводу. В современных условиях наблюдается переход в выборе брачного партнера от «закрытой к открытой системе» ; развод превращается в атрибут брака . И то и другое явление не должны рассматриваться как кризис семьи и брака вообще и моногамии в частности. Семья и быт Быт представляет сферу социальной жизни, связанную с восстановлением жизненных функций человека, его работоспособности и творческой деятельности. Эта жизнедеятельность обеспечивается определенными формами и способами потребления и обслуживания, организацией и производством самих предметов потребления, а также конкретными формами социальных отношений. Основу быта и бытовых отношений составляют личное, семейное и общественное производство и потребление необходимых благ (Л.Т. Шинелева). Домашнее (семейное) хозяйство входит в сферу быта и составляет на современном этапе развития нашего общества его важнейшую часть. Оно является сферой человеческой деятельности, в которой на основе индивидуальных затрат труда и времени организуется вся система производства и потребления. За счет него осуществляются питание, стирка, уход за одеждой, помещением, уход за детьми и др. Домашний труд необходим для удовлетворения материальнобытовых нужд семьи, отдельного индивида, а подсобное хозяйство как разновидность домашнего труда представляет важный источник жизненных средств крестьян и значительной части семей рабочих и служащих. Домашний труд служит одной из важных сторон жизни человека и дополняет общественное производство предметов потребления и услуг, необходимых населению. В настоящее время в РФ основная тяжесть труда по удовлетворению потребностей ложится на плечи семьи и женщины, поскольку сфера оказания услуг и производства материальных благ, связанных с ними, существенно сократилась. Домашний труд обеспечивает производство предметов потребления или их доработку: приготовление пищи, ремонт одежды, обуви, белья и т.д. Другой частью домашнего труда является оказание услуг внутри семьи. Вместе с тем следует отметить и то, что домашний труд как труд, обособленный от общественного производства, возникает лишь в индустриальную эпоху. Он изначально здесь обесценен и рассматривается как неотъемлемая функция женщины. Этот труд не замечают экономисты (в статистике его нет); он не оплачен, а следовательно, не признан за труд и тем унижен. Он превращает женщин в придаток «семейного очага», занимает почти все их свободное время и требует огромных физических затрат. Тем самым он препятствует стремлению женщин к равенству и свободе (Л.Т. Шинелева). Тендерные исследования домашнего труда выявляют его как один из мощных источников низкого социального статуса женщин в целом. «Двойная нагрузка» (дом и работа) ставит заслон на пути полнокровной жизни женщины, ее самореализации не только в семье, но и вне ее. Загруженные домашними обязанностями по обслуживанию членов семьи и воспитанию детей, женщины вынуждены соглашаться на «второсортный» труд за пределами семьи. Проблема домашнего труда продолжает оставаться и по сей день одним из серьезных противоречий семейного быта, семейных отношений, источников конфликтов в семье.